– Нет, сначала надо лешему волосы подправить, источник научил, как сие сделать.
– Вот молодец ты, Данила, не забыл про мою просьбу! Источник снадобье дал?
Кикимора просила человека вызнать у источника средство для устранения художеств на голове лешего. Старик хоть и не выказывал недовольства, но ей и без того было видно, как ему тяжело.
– Нет, наказал водицы из пруда выпить и плюнуть на макушку страдальца.
– Ужель поможет?
– Заодно и узнаем.
– Токмо… знаешь чего? – Кикимора дотронулась до плеча Еремеева. – Ты про источник лешему не говори. И плевать надобно так, чтобы он не заметил, а то осерчает, бед может в гневе натворить. Так что дело сотворишь праведное и – домой, а я уж как-нибудь сама растолкую сердешному о причинах излечения.
– Вот спасибо! Сам хотел попросить, чтобы избавление шло якобы от тебя. – Александр решил подыграть старушке. – Я в снадобьях все равно ничего не смыслю, ежели заикнусь, что моя работа, потом замучаешься еще и эти поручения исполнять. А оно мне надо?
– И то верно. Леший, он такой – как прознает, что ты сподобился ему малую подмогу оказать, потом не отстанет. – Кикимора одарила Еремеева «обворожительной» улыбкой.
Хорошо, что он знал – это она так улыбается, иначе и сознание недолго потерять, глядя на сей оскал.
Когда Мия, кутаясь в балахон, добралась до Лужеснии, действие бодрящего снадобья подошло к концу и силы ее почти покинули. Оно и немудрено: едва оправившись от ранения, девушка шагала в тяжеленном платье с металлическими пластинами, которое так и тянуло к земле… Сейчас беглянка едва переставляла ноги, а потому хозяин небольшого постоялого двора принял ее за старуху.
– Чего приперлась, бабка? Мы нищим не подаем! – с этими словами, произнесенными на смеси русского с польским, мужик перегородил ей дорогу.
– Переночевать, – прохрипела беглянка, используя русский, и протянула сжатые в кулаке медяки, которые так и не успела переложить в кошель.
Деньги он взял, обратив внимание на лишенную морщин руку «старухи». За темным балахоном больше ничего разглядеть не удавалось.
– Ступай в сенник, – указал он на сарай. – Но чтобы поутру духу твоего здесь не было!
Мия рухнула на дощатый пол сенника, чувствуя спиной сухую траву. Она из последних сил гнала от себя сон – требовалось поесть, как наказал странный тип, выпроводивший из Витебска.
В дороге девушка пыталась понять, почему тот взялся помогать, даже не расспросив ее ни о чем.
«Сказал, что знает, куда я иду, говорил о погоне, дорогу указал, считай, до смоленской границы. Неужели у Дила был подельник?»