– Обратиться за помощью не стыдно. А что случилось?
– Как-то навалилось все, – пожала я плечами, – проблемы с даром, Орден с их секретными рунами и условиями, неопределенность постоянная.
– Врешь, – припечатал он. – Тут что-то недавнее и личное.
Блеск… Глупо было думать, что не догадается. Глупо и самонадеянно. Сложив руки на груди, я бросила:
– Наблюдательный какой!
– Да. – Его взгляд скользнул по моей футболке, задержавшись на воротнике. – У Дэлмана совсем крышу сорвало?
Я отвернулась. В конце концов, не обязана отвечать. Меньше дам информации – меньше сделает выводов.
– Факты говорят сами за себя, – бесстрастно сообщил Дарен. – Он в бездну ходит, как к себе домой. С первого курса со светлой магией не в ладах, и твое рассеивающее заклинание через татуировку в храме дало показательный эффект. А в последние дни ему вообще нравится кидаться на всех по поводу и без. С какой потусторонней тварью связался?
Сердце пропустило удар. Я стиснула зубы, покосилась на него и прошипела по слогам:
– Не понимаю, о чем ты.
– Понимаешь, – сказал он уверенно. – Твоя реакция выразительнее тысячи слов.
Отпираться было бесполезно. Поздравляю, я идиотка. Явилась сюда в таком состоянии, сдала Кеннета. Пусть Дарен давно подозревал, но убедился в правоте лишь сегодня. Благодаря мне. Что он будет с этим делать?..
– Кеннет не по своей воле с этой тварью связан, – попыталась я его защитить, – и за себя сейчас не в ответе. Ему сложно ее контролировать. Он не такой, он хороший, я точно знаю. Просто у него сложности.
– Какая удобная отмазка, – хмыкнул Дарен, – демоническая одержимость.
– Перестань, ему нужна помощь.
– По-моему, помощь понадобилась тебе.
Я вскочила. Ладони сжались в кулаки, вырвалось:
– Если ты скажешь кому-то…
Слова после «если» застряли в горле, да и не представляла толком, как закончить. Что я ему сделаю? Смешно. Но Дарену смешно не было, он глянул исподлобья, поджал губы.
– Алена, – в голосе сквозил укор, – я тебе что, враг?..
Мне – нет. А Кеннету? Они-то уж никак не друзья. Годами на дух друг друга не переносят!
– Никому я не скажу, – пообещал он, и я почему-то поверила. – Однако прогноз неутешительный. Кроме меня, и у других глаза имеются. Представь, что будет, когда Зинбера осенит.
Я опустилась обратно в кресло, уставилась в потолок. Он был белым и гладким, люстра отбрасывала диковинную тень. Голова загудела, я помассировала виски. Не помогло, в них толчками пульсировала кровь. Что ж, Дарену открылась правда… Нет смысла отмалчиваться, изображать что-либо. К тому же отчаянно тянуло поделиться, спросить совета.