Если он уедет завтра, то будет испытывать сильные физические страдания, и это наверняка отсрочит процесс его выздоровления. И что потом? Как Эвелин сможет жить спокойно, не зная степени грозящей Джеку опасности? Она будет волноваться каждый божий день!
— Джек! Чего они хотели? Почему они напали на тебя? Пожалуйста, ответь! Я должна знать!
— Это было лишь предостережение, — безрадостно улыбнулся он. — Если бы они хотели меня убить, я был бы сейчас мертв, Эвелин. Они застигли меня врасплох, и я не смог защититься.
Она сжалась от страха.
— Тогда я благодарна, что это было предостережение!
Теперь Джек смотрел на неё очень серьезно.
— А я благодарен, что тебе не навредили. Не знаю, как смог бы жить, если бы тебе пришлось страдать больше, чем ты уже страдаешь, причем по моей вине.
Эвелин напряженно замерла, думая о проникшем в дом злоумышленнике, который угрожал ей.
Так Джек пришел сюда, потому что искренне беспокоится о ней? Несомненно, он вел себя как человек, который действительно тревожился.
И как Эвелин могла рассказать ему о непрошеном госте теперь? Это взволновало бы его ещё больше.
— Раз это было лишь предостережение, почему ты считаешь, что должен спешно срываться отсюда завтра, ведь ты едва можешь ходить?
— Потому что у меня слишком много врагов, — категорично бросил он. — Один из которых может начать меня преследовать. Наше общение подвергает тебя серьезной опасности.
Эвелин почувствовала, как екнуло сердце — со страхом, смятением.
— Твои слова меня тревожат, — помолчав, сказала она. — Мы имеем полное право быть друзьями. Это звучит почти так, словно ты хочешь полностью прекратить наши отношения.
В глазах Джека затеплилось пламя.
— Ведь это был не сон… Ты сказала, что любишь меня, ведь так?
Она остолбенела.
Джек вошел в комнату и медленно направился к Эвелин, остановившись лишь тогда, когда сжал её за плечи.
— Ты станешь отрицать это? — тихо спросил он. Эвелин медленно покачала головой.
— Нет.
Джек притянул её ближе, крепко обняв.
— Я преступник, Эвелин. Я шпион. Эта страна находится в состоянии войны, и эта война завтра не закончится. Я не заслуживаю твоей преданности и уж совершенно точно не заслуживаю твоей любви.
Эвелин протестующе покачала головой. К глазам подступили слезы.
— Мне всё равно, что ты преступник, мне всё равно, что ты шпионил для французов! — воскликнула она. Только вот на самом деле ей было не всё равно, её это безмерно тревожило. И когда Джек ничего не ответил, Эвелин осознала, чего не хватает в этой истории, — он не признался ей в искренней, глубокой привязанности. Тяжело дыша, она облизнула губы. — Ты спрашивал меня, почему я так беспокоюсь о тебе.