Из-под черной глади показывались все новые и новые морские обитатели. Они радужной рекой текли под водой, то и дело меняя направление. Их полупрозрачные тела, сияющие всевозможными цветами, слепили глаза, но Флинн не зажмурился. До этого момента он был слеп и ничего, кроме света далекого маяка, не видел. А теперь мир проявлялся, как проявляется фотография, – постепенно вырисовывая новые и новые линии, становясь ярче и четче. Он хотел вдоволь насладиться этим потрясающим зрелищем. Счастье и восторг заполнили его от макушки до пят.
– Что происходит? – пораженно спросил Флинн. – Что с этим местом? Почему оно так изменилось?
– Ты открылся своему будущему, а оно открылось тебе, – ответил Танат. – Потусторонье впускает в себя только тех, кто действительно готов идти дальше.
– Потусторонье? – переспросил Флинн, про себя отметив, что лодка замедлила ход.
– Да, – сказал Танат. – Так называется мир, который находится за порогом жизни. По ту сторону бытия.
Они остановились, дальше не проплыть. От берега их отделяли десятки пустых лодок.
– Как же мы доберемся до пристани? – растерялся Флинн. – Может, стоит подплыть с другой стороны?
– Иногда стоит, – согласился Танат, – а иногда нужно идти напролом.
Мужчина встал, поправил ворот пальто и с легкостью перешагнул в другую лодку. Флинн проделал то же самое, но вышло у него крайне неуклюже. Хоть лодки оказались довольно устойчивыми, грациозностью он никогда не отличался.
– Тебе помочь? – предложил Танат, глядя на его старания.
– Спасибо, не надо. Вы для меня и так много чего сделали. Например, помогли умереть, – с горькой усмешкой проронил Флинн.
– Повторяю: я твоя Смерть, а не твой убийца, – сказал Танат. – Не стоит винить меня во всех неприятностях. Я лишь итог, черта между одним и другим. Я пришел ровно тогда, когда закончилось твое старое время и началось новое.
– Ладно, ладно, никаких претензий, – ответил Флинн, подняв руки, и перепрыгнул в следующую лодку.
Ему показалось, что они играют в потустороннюю разновидность классиков. Эта мысль развеселила его.
– А почему вы такой м-м-м… бесчувственный? – продолжил Флинн. – Вы за все время ни разу не улыбнулись, не рассердились.
– Смерть не должна иметь чувств, – отрезал Танат.
– Почему? Что в этом плохого?
– А что хорошего?
– Ну… вы бы могли быть более справедливым, если бы испытывали эмоции, – предположил Флинн.
– Это люди должны думать о справедливости. – Танат резко остановился. – Смерть забирает всех, не делая различий: богатых и бедных, больных и здоровых, молодых и старых. Я – исход определенных событий, но эти события мне неподвластны. Я могу только наблюдать и ждать. Если бы Смерть могла чувствовать, то она бы сгорела, так и не выполнив свое предназначение. Теперь ты понимаешь?