– А это Флинн, мадам Брунхильда. Ваш новый постоялец.
– Мне его имя без надобности, – фыркнула старуха. – Буду звать тебя шестьдесят первым.
– Почему это? – Флинн почувствовал себя оскорбленным. Уж имя-то он заслуживал.
– Потому что будешь жить в шестьдесят первом номере, понятно? – резко ответила мадам Брунхильда. – За мной, – приказным тоном добавила она и, слегка прихрамывая, зашаркала наверх.
– Не спорь с ней и не задавай лишних вопросов. Она самая строгая из всех комендантов, которых я знаю, – с трепетом прошептал Тайло. Видимо, он ее побаивался.
– Ванная на каждом этаже в конце коридора, но горячая вода есть только по четвергам, – проскрипела мадам Брунхильда. – Прием пищи по гудку, а не по часам, в противном случае – с этими вечными скачками времени – у нас было бы по пять завтраков за день и ни одного ужина за неделю. В комнату никого, кроме своего психофора, не приводить. Это тебе не дом свиданий. Страсть оставь для живых, мальчик. Полтергейсты тоже под запретом, только если сами не заведутся. В таком случае сообщай о них непосредственно мне, я их быстро вытравлю.
Ржавые ключи в руках мадам Брунхильды стучали друг о друга и по нервам Флинна. Лестница тянулась бесконечно. Они преодолели как минимум семь пролетов, но так и не добрались до нужного этажа, хотя снаружи дом выглядел невысоким. Флинну казалось, что он идет по особняку знатного семейства, последний член которого умер лет сто назад, и с его смертью дом пришел в запустение. Газовые рожки на стенах угрожающе шипели, точно рассерженные змеи. Вдоль лестниц висели портреты со смазанными лицами. Скорее всего, художник остался недоволен работой и в отчаянии плеснул на нее растворитель. Тут были недописанные пейзажи на черных холстах, древние вазы, за которые коллекционеры всего мира отдали бы баснословные деньги, давно утраченные произведения искусства. Дом показал себя настоящим ценителем прекрасного, он бережно собирал все то, от чего отказались люди.
Флинн заприметил маленькую статуэтку обезьянки с длинным хвостом. Она стояла на перилах. Чуть дальше ему на глаза попалась такая же фигурка. Мотнув головой, он попытался избавиться от навязчивой мысли, но через пару шагов снова увидел обезьянку. Обернувшись, Флинн понял, что не ошибся: статуэтка, которую он видел ниже, исчезла.
– Ты что, живая? Ты меня преследуешь?
Каменная фигурка, разумеется, ничего не ответила. Пожав плечами, Флинн пошел дальше, но отчего-то ему стало сложно идти. Он опустил голову. Нефритовая обезьянка сидела на его ступне, крепко обхватив щиколотку хвостом.