"Почему?" в концертном зале (Клёнов) - страница 10

Что же может такому инструменту противопоставить скромная скрипка? Ни мощных аккордов, ни многозвучия, простирающегося от басов до высоких нот, звучащих одинаково ровно, ни оркестрового звучания у нее нет, а все же — «царица музыки», как назвал ее композитор Гектор Берлиоз. И опять же за высокие музыкальные совершенства, а не за родовитость.

Какие же это совершенства?

Прежде всего удивительно живой, трепетный звук, не уступающий в гибкости и выразительности человеческому пению. Только у скрипки пение может быть бесконечным, беспрерывным. Ни духовые инструменты, ни рояль не могут петь, не прерывая дыхания. И лишь скрипка может петь негаснущим звуком. Скрипка не уступит роялю в виртуозности, а в разнообразном «произношении» звуков ей попросту нет равных. Скрипка, пожалуй, самый «говорящий», самый выразительный по звучанию инструмент.

Если мы поинтересуемся судьбой скрипки и рояля, то обнаружим в судьбе этих двух самых ярких инструментов нечто общее. Что именно? Это станет ясным, когда мы познакомимся с «биографиями» этих инструментов и сравним их.

Ни про один инструмент не сложено столько легенд, сколько про скрипку, ни один инструмент не окутан таким количеством тайн, как она.

Поскольку самые лучшие скрипки были созданы итальянскими мастерами, многие думают, что скрипка по происхождению итальянский инструмент. Но это не так.

Родилась скрипка в славянских странах. О ней еще ничего не знали в Италии, когда она уже звучала в польских и словацких деревушках во время свадеб и пирушек. А то и просто по случаю, когда бродячий музыкант развлекал народ своим нехитрым музицированием. Разумеется, в ту пору скрипка звучала далеко не так, как через несколько сотен лет зазвучали ее легендарные правнучки. Струны поскрипывали и повизгивали под грубым, изогнутым наподобие лука смычком. По десяти раз кряду повторял скрипач свой простенький танцевальный наигрыш.

А то вдруг, словно посмеиваясь над несколько визгливым и пронзительным голосом своей деревянной подружки, начинал извлекать из нее звуки, напоминавшие то блеяние, то мяукание, то гусиный гогот, то петушиный крик, то крик осла. Петь, как сейчас, скрипка не умела. И за ней утвердилась репутация инструмента грубого, достойного внимания лишь простолюдинов.

А в то время как по пыльным деревенским дорогам бродила простушка-скрипка, в богатых гостиных слух любителей музыки услаждала виола. Внешне она напоминала скрипку и даже состояла с ней в родстве, правда, очень далеком, в таком же примерно, как сказочные герои — Золушка и ее сестры. И взаимоотношения у скрипки с виолой сложились похожие. Но мы не будем сейчас вспоминать их общих родственников, а займемся ими самими.