Скрипка была проста и груба на взгляд любителей виолы. Виола была нежна и аристократична. Ее воркующий звук едва заполнял собой небольшие залы. Но в те времена больших публичных концертов не было. Чувства, которые можно было выразить в застенчивых звуках виол, были не значительнее тех, которые возникали при галантной беседе. Виола была изящной светской дамой. И как же было музыкальным аристократам не подчеркнуть ее превосходство над простушкой-скрипкой! Поначалу достаточно было презрительной усмешки, чтобы унизить деревянную Золушку, но прошло некоторое время, и музыкальным аристократам пришлось писать целые трактаты, чтобы отстоять позиции виолы. Был период, когда слово виолон в устах придворных музыкантов и высокопоставленных любителей музыки одновременно означало и скрипач и презренный. Но настало время, когда скрипка заставила их отозваться на свое пение громкими овациями.
Что же произошло? А то, что и должно было произойти. Народными музыкантами в их искусстве всегда движет искренность, задушевность, их темперамент не сковывается условностями придворного этикета, они стремятся к яркости, выразительности, не скрывают силу чувств. А раз так, то и музыкальные приемы, средства, которыми они выражают эти чувства, не могут не совершенствоваться. И скрипка запела, в ее голосе послышались и человеческая радость, и человеческая боль. Пусть радость была чересчур откровенной, а боль и печаль звучали глуховато. Скрипку поняли и полюбили тысячи людей. Музыка улиц врывалась в гостиные богатых домов, и баррикады из научных трактатов в пользу виолы против скрипки уже ничего не могли изменить. На скрипку обратили внимание композиторы. Им давно недоставало такого голоса в оркестре.
И вот композитор Клаудио Монтеверди рядом с виолами осмелился поместить в оркестр скрипки. Долгое время они соседствовали, а когда скрипичные мастера, как и композиторы, обратили на скрипки серьезное внимание и «поставили» им голос, виолы окончательно уступили свое место в оркестре скрипкам.
Более двухсот лет назад создали свои знаменитые инструменты итальянские мастера из городов Брешьи и Кремоны. И до сих пор никто не сумел превзойти их искусство. Призывали на помощь чувствительные приборы, делали точнейшие расчеты, разбирали знаменитые скрипки на мельчайшие детали, чтобы скопировать, — все напрасно. На первый взгляд получались скрипки-близнецы, но подлинник пел, а копия была лишь тенью этого голоса.
В чем только не пытались найти разгадку искусства старых итальянских мастеров! То доказывали, что они особым образом высушивали дерево, из которого делали свои инструменты. А потом оказывалось, что великий мастер Антонио Страдивари сделал одну из своих лучших скрипок, использовав... дверцу старого буфета. То утверждали, что дерево пропитывалось особым секретным составом. Но химики взяли на анализ древесину итальянских скрипок, и оказалось, что если она и была чем-то пропитана, то сейчас уже «секретное вещество» улетучилось. Но скрипки-то до сих пор звучат прекрасно. Потом стали искать секрет лака, которым покрывал свои скрипки Страдивари. Думали, что готовил он его по каким-то таинственным рецептам, известным лишь ему одному. А через некоторое время выяснили, что секрет если и был, то великий мастер и сам о нем не догадывался, поскольку «чудодейственный» лак иногда закупал в больших количествах у знакомого аптекаря, так как ценил в этом лаке красивый цвет.