Томилась бедняжка тоской ожиданья
И горькие слезы о милом лила.
Круг образов танеевских романсов о любви светел, в них нет трагических мотивов. Они полны жизненных сил, любования природой, раскрывают жажду жизни, а не замыкают ее во внутреннем страдальческом одиночестве (Исключение — романс «Сталактиты»). Даже если стихи навевают грусть, музыка своей динамичностью стремится преодолеть ее.
Волшебные переливы арфы придают торжественный характер заключительному разделу романса:
Пусть время несется, но с той же тоскою
Рокочет и стонет, и дышит струна.
Когда я до арфы дотронусь рукою,
Все та же печаль и любовь в ней слышна.
Трудность этого романса в длиннотах нот у вокалиста, которые, как бы застывая, обрамляются форшлагами фортепианной партии. Их удержание требует четкого распределения дыхания. Особого внимания требуют и длинные вокальные фразы, которые следовало бы исполнять на одном дыхании. Их три: «томилась бедняжка тоской ожиданья», «и горькие слезы о милом лила» и последняя — «но с той же тоскою рокочет и стонет, и дышит струна».
Вообще же, исполняя этот поэтический романс, певцу необходимо обрести такое возвышенное состояние души, при котором, «дематериализовав» голос, он уподобил бы его звучанию флейты Пана. Именно потому Танеев сочинил его для высокого голоса.
«Отсветы» (№ 3) —единственное произведение Танеева, связанное с именем чрезвычайно популярного как на Западе, так и в России в начале XX века поэта и драматурга М. Метерлинка. Его поэтика покоится на стандартных блоках идеалистической философии, что, например, нашло выражение в таком высказывании: «Наша смерть руководит нашей жизнью, а наша жизнь не имеет иной цели, чем наша смерть». Но этот подтекст стиха в переводе Эллиса завуалирован: природа отождествляется с человеческой душой, погруженной в мистическое созерцание.
Уже с началом вступления мы попадаем в мир смутных мрачных мечтаний:
Мне пучина ночных сновидений
Так страшна, так страшна, так страшна...
У Метерлинка безнадежное отчаяние владеет человеком, композитор же смягчает, высветляет чувство, например, сопровождая слова «страшна» мажорной гармонией (тт. 4—5). Фортепианная партия поначалу кажется сухой и невыразительной, но затем обращаешь внимание на неслучайные штрихи — ниспадающие октавные ходы, хрупкие ломаные гармонии. Проникаясь философией поэта-символиста, понимаешь, что сухость и кажущаяся невыразительность вокальной и фортепианной партий продиктованы пессимистическим характером стихотворения.
Исполнителю необходимо тщательно вдуматься, вчувствоваться в слова, иначе текст может превратиться в бессмыслицу. У Танеева тщательно проставлены оттенки, поэтому надо найти такие краски в голосе, которые точно ответят многочисленным градациям звука от pp до f, но при этом учесть, что большая часть произведения идет в пределах p, mp и mf. Есть трудности и интонационные и тесситурные (в диапазоне