Излюбленным у композиторов стало стихотворение Пушкина «Заклинание» (соч. 29, № 7), на которое написано более 10 романсов, в том числе Кюи, Римским-Корсаковым и другими. Среди них особенную популярность обрел романс Шапорина. Главенствующими в нем являются чувства страстной тоски, страдания, неистового волнения.
У Метнера более сложный замысел: в мелодии воплощена медленная раздумчивая речь героя, и прозрачная фактура сопровождения усиливает ее речевую выразительность. В каждой следующей строфе по-новому раскрывается мысль-чувство, растет напряжение, речь-пение в мелодии сменяется отчаянными возгласами (как боль сердца звучат фразы «Ко мне, мой друг, сюда! сюда!»), гуще становится аккомпанемент, в котором особенно выразительно звучит подголосок виолончельного характера.
Мне кажется, причина безвестности романса Метнера одна: инертность исполнителей.
В 1916 году было опубликовано соч. 32 Метнера «Шесть стихотворений Пушкина для голоса с фортепиано». Правда, одно из стихотворений, а именно «Могу ль забыть то сладкое мгновенье», ошибочно приписывалось Пушкину, на самом деле его автор — друг Пушкина и соученик по лицею Дельвиг, к которому Пушкин был привязан всей душой.
Как и другие тетради романсов, соч. 32 также не является циклом, но сам отбор стихотворений приоткрывает нам мир волнующих композитора мыслей и образов. Так, «программным» можно считать первый романс «Эхо». Стихотворение непростое по содержанию: в нем выражено одиночество поэта, не находящего понимания и отзыва на свои душевные движения. Оно также необычайно интересно своими звуковыми образами: в двенадцати строках их девять.
Ревет ли зверь в лесу глухом,
Трубит ли рог, гремит ли гром,
Поет ли дева за холмом —
На всякий звук
Свой отклик в воздухе пустом
Родишь ты вдруг.
Ты внемлешь грохоту громов
И гласу бури и валов,
И крику сельских пастухов —
И шлешь ответ;
Тебе ж нет отзыва... Таков
И ты, поэт!
С самого начала романса рождается впечатление, что композитор стремился в партии голоса озвучить стихотворение: на интонациях клича проходит первая фраза «Ревет ли зверь в лесу глухом», рог «трубит» на вокализированной гласной «о», во фразе «Гремит ли гром» вокализируются уже три гласные, а в следующей распевной фразе рисуется обаятельный образ девы, поющей «за холмом». Спокойно звучат следующие три стиха — повествовательные, написанные почти речитативно, в узком диапазоне.
Аккомпанемент этой строфы, хотя и не содержит какой-либо самостоятельной темы и достаточно просто написан, выражает беспокойство, напряжение, которые усиливаются при переходе ко второй строфе. О вокальной мелодии второй строфы невозможно говорить в отрыве от аккомпанемента, они дополняют друг друга, «передают» друг другу реплики. Например, в тактах 45—49 проходит выразительная фраза «и крику сельских пастухов», в конце которой растягивается на два такта последний слог, и на фоне тянущегося