Следующим желанием было удалить послание, чтобы у меня не возникало соблазна ответить. Я даже почти сделал это, но затем струсил. Настолько сильным я не был. Увы и ах – и все такое.
Я, образно говоря, остановился на двери с номером три. Не отвечать – пока. Я подожду, пока не придумаю идеальный ответ. Если опираться на опыт, то пришедшее первым в голову никогда не было идеальным ответом. Пусть думает, что я занят. В конце концов, так и было. Я занят налаживанием здешней жизни, которой не следовало вертеться вокруг Уилла – кого? – Тавариса.
Как только я принял решение, по мне пробежала волна силы. Наконец-то, после стольких недель, у меня появилась возможность его игнорировать. Я мог привыкнуть быть на этой стороне силового баланса.
Я не отвечал весь остаток учебного дня. Сохранял полное спокойствие, так сказать. И был на девяносто процентов уверен, что это все благодаря маминой тренировке осознанности. А затем проделал кое-какую визуализацию. Представлял, как Уилл проверяет телефон каждые пять минут с сердцем, колотящимся у самого горла, как было у меня последнюю пару недель лета. И чувство оказалось настолько приятным, что эта картинка обязательно должна была проявиться. Вот и выяснилось, что максимум положительной энергии я получал от мысли о кармическом злорадстве.
После школы я навестил Кристу и Дилана. Они были не в себе. Состояние тети Линды ухудшилось, по словам мамы, и ее оставили на ночь в больнице. Дети казались очень подавленными (как и взрослые, если быть до конца честным), поэтому мы все решили прогуляться и поесть чизбургеров. Мы пришли в одно из тех мест, где по залу бродят аниматоры в чудовищных антропоморфных костюмах бурундуков, уток и медведей с такими безумными глазами, будто они приняли что-то ядовитое в ударной дозе. Животные, имею в виду, не люди. Хотя их глаза были спрятаны, поэтому здесь тоже сложно определить наверняка.
В любом случае Криста и Дилан пребывали в восторге и большую часть времени ходили следом за одним из бурундуков, а не ели. Мне показалось странным, что они могли бояться темноты или шумящих на улице деревьев, но ничуточку не пугаться огромной зверюги. Эти круглые неподвижные глаза и жутко вытянутые полуоткрытые рты…
Знаете, нигде не было написано «я ем детей» четче, чем на морде бурундука Чарли.
Я до сих пор игнорировал Уилла, но то и дело проверял его послание, словно что-то могло измениться за тридцать секунд. И я задавался вопросом, заметил ли Уилл, что я прочитал сообщение. Сходил ли он из-за этого слегка с ума, придумывая объяснения тому, что я не отвечаю?