В этом и был весь Уилл. Даже когда его дразнили, ребята смеялись вместе с ним, а не над ним. Если задуматься, он являлся тем самым человеком, которому не стоило бояться осуждения.
– Музыка – универсальный язык, – заявила Джульетт.
– Видишь? – произнес Уилл. – Она тоже понимает. Нас больше.
– Трое против скольких, шестерых? – уточнил Мэтт. – Это ты называешь «больше»?
Джульетт прищурилась.
– Лара? Нив?
Нив, которая смотрела вдаль и поддерживала голову одной рукой, словно спасая ее от падения в милкшейк, подскочила и перевела внимание на нас.
– Мм?..
– Лара, ну же, – стал выпрашивать Мэтт.
– Эй, я за своих девочек, – заметила Лара. – Если Джульетт думает, что урок музыки – круто, значит, так и есть. Конец дискуссии.
Уилл обменялся со мной озорным взглядом, и я не смог не улыбнуться в ответ. Спрятав телефон под стол, я отправил ему короткое сообщение.
С этого момента мы с Уиллом, похоже, начали как бы встречаться. Я говорю «как бы», потому что мы никогда это так не называли. К тому же наши отношения до сих пор оставались даже большей тайной, чем инопланетяне, которых правительство заперло где-то на складе.
(И давайте быть честными, у правительства совершенно точно есть инопланетяне, запертые где-то на складе. Просто власти стесняются.)
Вот чем мы с Уиллом и занимались. Мы стеснялись.
Потому что «стесняться» означает «писать кому-то целый день напролет, звонить, чтобы услышать голоса друг друга, и тайно целоваться, когда только возможно, одновременно притворяясь просто знакомыми», правда?
Точно. То есть мы очень стеснялись.
Этот год, наверное, стал первым, когда мне даже не хотелось, чтобы наступили зимние каникулы. Я привык видеться с Уиллом в коридорах, в кафетерии, на уроках музыки. И вдруг у меня остались только соцсети, сообщения, и еще раз или два в неделю мы встречались, чтобы уехать в какое-то уединенное место.
Поэтому, когда он внезапно уточнил у меня, свободен ли я в пятницу вечером, я обнаружил, что звоню тете Линде, чтобы спросить, можно ли Уиллу стать гостем в ее доме.
Он появился у двери, вооруженный пирожными, чипсами и печеньем.
– Зачем? – спросил я, когда он вошел.
– Мама убила бы меня, если бы я заявился к вам с пустыми руками. И я подумал, что ребятам может понравиться немного фастфуда.
– Слава богу, они спят, – улыбнулся я. – Если бы ты дал им чипсов, они бы не ложились спать до шести утра, бегали, вертелись под ногами и выкрикивали детские стишки.
– Угу. Тогда как насчет того, чтобы съесть все самим?
– Конечно, я только за.
– Прекрасно. Это еще и как бы празднование.