— Не был бы ты сейчас правителем, — процедил оборотень, — положил бы тебя на скамью да отстегал ремнем.
— Авир!
— Я тебя на руках носил, верхом ездить учил и кинжалом владеть, — отрезал тот, — а ты за это подставляешь мою внучку. И ты ее армариус, если не забыл!
— Я все помню. Но по-другому уже было нельзя. Прости, — добавил Тархиор, помолчав.
— Ладно. Оставим пока. Я хочу поговорить с… Тайлисан, — он неуверенно произнес мое имя. — Расскажешь мне о себе? — он с надеждой посмотрел на меня, словно боясь, что я откажусь.
— Конечно. Милорд, если вы не возражаете?..
— Нет, вы свободны. Авир, твои комнаты готовы. Думаю, ты захочешь остаться пока?
— До бала точно, — ехидно процедил оборотень.
Честно говоря, я не представляла, как себя вести с этим мужчиной. Да, вроде как он мой прадед, единственный кровный родич, если не считать Уфаниэля с Эви, но в то же время — это абсолютно чужой и незнакомый мне мужчина.
После первого всплеска чувств от встречи мы оба мялись и косо посматривали друг на друга, не зная, как начать разговор. Единственное, на что меня хватило, — это предложить чаю, как только добрались до моих комнат. И вот теперь оба сидели, смотрели в чашки, словно там, в глубине коричневатой жидкости, можно найти какие-то ответы, и молчали.
— Кхм… — откашлялся оборотень, и я наконец-то смогла заставить себя поднять глаза. — Знаешь, я столько лет уже даже не мечтал найти кого-то… когда погибла моя дочь, у меня еще оставалось утешение — внук. Я смог заставить себя жить ради него, правда… я виню, что не забрал к себе.
— Почему? — против воли вырвалось у меня.
— Понимаешь, так получилось, что мать Саймины не была моей парой. Она была из древнего, но обедневшего рода, гораздо младше меня. Я не любил ее, — со вздохом признался оборотень, — но возраст у меня был уже приличным, а пару я так и не встретил. Вот и решил… Ты же знаешь, сейчас существуют специальные артефакты, позволяющие зачать ребенка не от пары. Вот и выбрал подходящую девушку. Риона, так ее звали, сперва пыталась наладить отношения, но все ее усилия разбивались о мое равнодушие. После рождения Саймины я оставил ее с Рионой в поместье, а сам вернулся в столицу, продолжая жить как жил.
Иными словами, перевела я для себя, сделал дело и гулял свободно. Небось и любовницы были, с какой-то внутренней злостью отметила мысленно.
— Я знаю, что ты сейчас думаешь, — опустил голову Авир, — я не оправдываюсь. Оправдания мне нет. Эгоизм, самолюбие, равнодушие — это только то немногое, в чем я винил себя. Особенно после гибели Рионы.