– Дружок, ты не спишь? – папа заглядывает в комнату. – Ужинать будем?
В ночной кухне уютно: блестит надраенная мойка, вкусно пахнет маминым кофе…
– Ну что, макароны? А соус у нас остался? – спрашивает папа. Агата кивает. – А ты давай салатика настругай.
В последнее время они с отцом «подсели» на макароны со сливочным соусом. А что, быстро и вкусно, соус папа покупает в магазине. Готовить его – раз плюнуть, подходит для поздних ужинов.
Двадцать минут – и можно ужинать. Усаживаются.
– Ну как ты? – спрашивает Агата. Она знает, что папе трудно начинать первым этот разговор. Папа вздыхает.
– Дружок, наверное, я не должен с тобой все это обсуждать, – говорит он, наматывая макаронины на вилку, – но мне реально не с кем… А ты ведь уже взрослая.
Агата серьезно кивает. Макароны, кстати, получились вкусными. Конечно, она взрослая. И как взрослая, может помочь своему папе распутать все запутанное. И начать новую жизнь. Потому что он совсем молодой. Потому что мама его больше не любит. Потому что надо же когда-то думать и о своем счастье.
Потому что он, в конце концов, живой человек. И у него могут быть чувства. И какая-то жизнь, кроме этой бесконечной череды работ, кроме маминого недовольства, кроме необходимости таскаться с ней на дачу, кроме поездок в супермаркет. Какая-то своя жизнь. И он не виноват, что так случилось. Ну кто знал двадцать лет назад, когда он встретился с твоей матерью, что ничего не получится? Что он не станет самым лучшим в мире оператором и вообще не станет оператором? И окажется, что мама любила в нем его прекрасное будущее, а не его самого. Она выходила замуж за талантливого, подающего надежды оператора, которого звали работать лучшие режиссеры, и не только в нашей стране. А получился рядовой видеомонтажер, пусть и очень хороший. Между прочим, если бы мама меньше занималась своей карьерой, а больше домом, то все могло быть иначе. Агата слушает, кивает, соглашается.
Уж ей ли не знать: как ее в школу водил папа, она помнит, а как мама – нет. Папины обеды она ела чуть ли не каждый день, а мамины – только по праздникам.
Папа продолжает. Какой оператор, если у тебя ребенок на руках? Оператор – это командировки, съемки в других городах. Да операторов никогда дома нету. Они или в киноэкспедиции, или в аппаратной… Да, наверное, надо было решительно настаивать, ведь его звали, звали первое время, а он отказывался, потому что семья, ребенок.
Тут Агата чувствует себя неуютно, как будто из-за нее папа не стал самым лучшим оператором в мире, как будто она помешала. И ей еще больше хочется, чтобы папа стал наконец счастливым. Ради папиного счастья она готова на многое. Даже слушать о том, как он несчастлив с ее матерью. Это нелегко, кстати. Нелегко слышать, что твой любимый папа несчастлив с твоей мамой, которой тебе всегда не хватает. И Агата смутно догадывается, что именно имеет в виду отец, когда говорит о своем праве на счастье и любовь. Но и догадываться ей об этом нелегко. Даже больше, чем нелегко, – больно. Разве ему мало ее любви? Но Агата слушает папу.