Конечно, именно поэтому я молчала.
Из вредности. Поначалу… Затем, не выдержав, покосилась на тёмный профиль рядом, отметила плотно сжатые зубы, нахмуренные брови, постукивание пальцев по рулю и поняла, что псионик сейчас где-то далеко. Витает в мыслях об этом самом «хаосе», чем бы он ни был. Но вообще, судя по тому, что я видела, похоже на неизвестную мне разновидность магической трансмутации — облик Еговрова был воспроизведён очень достоверно. Я поверила. Да что там я — даже Каспер поверил. Что, учитывая его териоморфную природу, совсем уж странно.
В общем, раз Ралфи разнообразия ради решил подумать, я не стала напоминать о себе. Во избежание, так сказать… Опасалась вновь оказаться под обстрелом из его взглядов, ухмылок и намёков, от которых щёки, губы и даже уши начинают предательски пылать, а у меня возникает непреодолимое желание мимикрировать под окружающую среду… В данном случае превратиться в человека-кресло.
Так что поездка прошла в относительном спокойствии.
Мы въехали в коттеджный посёлок с какой-то хитрой системой пропусков — никогда такой не видела, даже в фильмах, прямо правительственный объект какой-то, ни больше ни меньше, после чего устремились к крайнему дому, который буквально на опушке леса.
На мгновение представилось, как классно, должно быть, вылетать из окна, что выходит на сосновый лес, на самом рассвете, даже чуть раньше, когда на небе ещё зевает во весь рот бледная луна, сонно моргают припозднившиеся звёзды, а воздух такой тихий, звенящий, и всё вокруг замерло в такой пронзительной тишине, что чувствуется стремительный полёт планеты сквозь прозрачный голубой эфир…
По-прежнему не говоря ни слова (и не удостоив ни меня, ни Касперского взглядом), Ралфи вышел из машины. Я же осталась сидеть.
Во-первых, потому, что выйти мне не предложили, а во-вторых, даже если б и предложили, шевелиться попросту не хотелось. Не то лень, не то слабость, не то и то и другое вместе.
Обойдя машину, Ралфи всё с тем же задумчивым и невозмутимым видом распахнул дверь с моей стороны.
— Надеюсь, не возражаешь, — хмыкнул он, нагибаясь и подхватывая меня на руки.
Можно подумать, у меня есть выбор!
К тому же на этот раз запрокидывать меня на плечо не стали. И я не успела обрадоваться тому обстоятельству, что чьи-то наглые руки теперь не дотянутся со своим возмутительным похлопыванием до мест, совершенно для этих самых рук не предназначенным, как поняла, что лучше, пожалуй, было бы снова оказаться запрокинутой на плечо! Так хотя бы лица его не было бы видно! Потому что сейчас оно было перед самыми глазами. Гораздо ближе допустимого! Зачёсанные назад, отливающие жидким огнём, волосы. Пристальный и циничный взгляд глубоко посаженных карих глаз. Плотно сжатые, чётко очерченные губы… сизые от щетины впалые щеки и волевой подбородок.