И этот чёртов одурманивающий аромат чёрной смородины кружит голову, усиливаясь, казалось, с каждым моим вдохом!
Ведьмак молча наблюдал за мной из-за своих спектральных линз с каким-то странным, тревожным… то есть тревожащим видом. Слишком уж довольным Ралфи выглядел — вот никогда ещё его таким не видела! Я невольно всмотрелась в своё отражение в магических стёклах — встрёпанная, бледная, с нервно закушенной губой… словом, не повод для радости. Я вдруг почувствовала себя лабораторным питомцем, которого отобрали для эксперимента. И понимание, что для терранавтов мы, земляне, и вправду что-то вроде эксперимента, уверенности не придавало.
— Молчишь, — тихо сказал Ралфи. — Кажется, у вас говорят, что это знак согласия.
Сглотнув, я поспешила любезно и невозмутимо оскалиться.
— Что вы, — хлоп-хлоп ресницами. — Совсем не возражаю против своей транспортировки. Даже наоборот!
И когда чётко очерченные губы ведьмака растянулись в самодовольной улыбке, с нескрываемым удовольствием добавила:
— Считаю, что вам следует посвятить себя ношению тяжестей.
Ведьмак хмыкнул, чуть подбрасывая меня на руках, не то перехватывая поудобнее, не то демонстрируя, что моим «пятьдесят кэгэ с хвостиком» далеко до «тяжестей» в его понимании.
— Я тоже счастлив, что нашёл своё призвание, — ответил Ралфи мне в тон и подмигнул, дёрнув уголком рта.
Я вспыхнула, и, прежде чем успела парировать, Ралфи продолжил:
— Рад, что тебе лучше.
Я промолчала. Мало ли, если соглашусь, мне придётся идти пешком. Нет уж, взялся — путь несёт.
— А скоро станет совсем хорошо, — мечтательно проговорил Ралфи, и по играющим на небритых щеках ведьмака желваках я поняла, что этот гад просто издевается надо мной! Специально! Нарочно меня… смущает. А я и ведусь… Ах, ну конечно! Неудивительно даже. Всё время забываю, что он псионик… Слишком уж это редкая и сложная магическая мутация — у нас своих нет, разве что теоретики. И если верить этим самым теоретикам, высшие псионики ощущают чужие эмоции чуть ли не на вкус. Для них это в порядке вещей. Как для нас, анимагов, — чакральная связь со своими питомцами.
Сравнение снова вышло неудачным — выступать в роли питомца мне не улыбалось, потому процедила:
— Ну конечно, станет. Ведь рано или поздно вы поставите меня, наконец, на ноги. И руки свои уберёте.
На какой-то миг мне показалось, что ведьмак так и поступит прямо сейчас. Он замер, прищурился, скользя по мне взглядом. А потом его взгляд замер, и возникло почему-то ощущение, что смотрит Ралфи не на меня, а сквозь. То есть не на то, что надёжно скрыто основательно вывалянной в пыли мантией, а в свои мысли. Я решила ему не мешать.