— Но такова плата. К тому же, Кире с Лестором легче, чем моим родителям.
Прошло две недели со дня, как фальшивая Королева объявила младшей сестре сногсшибательную новость. Мари отлично помнила те первые минуты. Бледное лицо Дайры и собственную бурную реакцию. Она выкрикивала одну претензию за другой, а сердце сковывала тревога. Как отреагирует новоявленная дочь Весны? Стихийница не была уверена, что на месте троюродной сестры не наделала б глупостей.
Но Дайра быстро справилась с потрясением. На неё обрушивали правду и пострашнее.
Девушки решили скрыть произошедшее. И это тоже была своего рода плата. Мари не хотела врать отцу и матери. Но понимала, Инэй никогда не простит Кире вмешательство в жизнь дочери. А Весте хватало забот и без волнений из-за реакции племянницы. Мари доверилась собственной интуиции. А та подсказывала, что Дайра не предаст. Потеряв одну семью, она ценила хрупкий мир в другой. А ещё задыхалась от проблем, подаренными новым статусом. И новой роднёй.
Дайра не могла делиться переживаниями с Майей. Бабушка предпочитала думать исключительно о будущем. На все попытки внучки поговорить об отце или прежней жизни в Зимнем Дворце, принималась уверять, что все беды остались в прошлом. Веста с первых дней знакомства с трудом выделяла время для занятий по целительству, на которых было не до разговоров. Содж до эпидемии приезжал на срединную территорию нечасто. А, появляясь, по неопытности вёл себя как дед маленькой девочки, а не почти взрослой стихийницы с искалеченной судьбой.
Грэм смог бы стать хорошим слушателем и помощником. Но он четыре месяца путешествовал с Мари, лишь изредка связываясь с племянницей через осколок Майи. Собственного зеркальца у Дайры не было, а при бабушке было не до откровений. Теперь дядя превратился в пленника Зимнего Дворца и мог в любой момент погибнуть.
С Мари же можно было говорить на любые темы, и первые несколько дней троюродная сестра не умолкала ни на минуту. Девушки сбегали в лес при любой возможности, не опасаясь столкнуться с группами по сбору трав. Благодаря дару Дайры, их никто не замечал. А чтобы не вызвать подозрений Майи, внучка брала с собой болонку Шарлотту. Говорила, что гуляет с собакой.
— Я постоянно думаю о нём, — призналась дочь Весны на второй день.
Мари сразу поняла, что речь о Рейме. Отцом Дайра его больше не называла.
— Жаль, что он мёртв, — мягкие черты лица исказило презрение. — Да, он это заслужил. У Короля не было выбора. Негодяй мог бежать, а предпочёл совершить новое убийство. Но его смерть лишила меня возможности поквитаться. Нет, я бы не стала причинять ему физический вред. Слова иногда ранят сильнее самого острого оружия. Я бы сказал, как сильно ненавижу его. И не прощу до конца дней. Я — его единственное наследие — теперь ношу фамилию матери. Женщины, которую он использовал и убил.