— Проклятье! — зарычал абу и бросился в камеру.
Горшуа смерил девушку осуждающим взглядом и последовал за коллегой. Но тайная Принцесса не испытала ни капли стыда. Она не считала импульсивный поступок ребячеством. Главное, последнее «слово» осталось за ней. Не за Рофусом!
— Ваше Высочество.
Мари вздрогнула. Почудилось, кто-то звал её шепотом.
— Я здесь! Здесь! Подойдите! Скорее!
Стихийница завертелась на месте. Хриплый надрывный голос шёл из-за железной двери в нескольких шагах. В окошечке с железными прутьями мелькнули тёмные безумные глаза. И не разберёшь, какого цвета. На приблизившуюся девушку они взглянули с отчаяньем.
— Вы в опасности, — зашептал незнакомец, испуганно косясь по сторонам. — Смерть придёт из болотного дома. Я убил ради неё. Обманул всех. Убил! Убил! Убил!
— Отойдите от двери, зу Ситэрра!
Яростный окрик Линда Пьери разорвал тишину мрачного коридора.
— А ты, живо в угол! — приказал абу заключенному и выпустил из ладоней несколько молний в стену рядом с камерой.
Незнакомый узник взвыл раненным волком и юркнул вглубь темницы.
— Что вы творите?! — обрушил сыщик гнев на Мари. — Сильвана — одно дело. Но этот заключённый — безумец и убийца! Отправил в мир иной нескольких стихийников голыми руками! Без погодной магии!
— Кто он? — спросила девушка, не обращая внимания на ругань.
— Его имя вам ничего не скажет. Он не из Зимнего Дворца.
— Но он назвал меня…
— Как? — напрягся Пьери.
— Неважно, — поспешила отмахнуться Мари. — Послышалось, наверное…
И в самом деле, откуда сумасшедший пленник проклятого острова мог знать тайну наследницы Зимы?
Беседа с родителями получилась тягостная. Инэй и Веста не помирились. Держались друг с другом подчеркнуто вежливо, но холодно. Мари с трудом поборола горечь. Перешла на деловой тон под стать Их Величествам. Пересказала разговор с Рофусом во всех деталях, хотя о некоторых предпочла бы умолчать. Она решила, будет ошибкой скрывать угрозы узника и его намерение использовать «дочь» после освобождения.
Разумеется, настоящий отец в восторг не пришёл.
— Рофус сам облегчает мне задачу, — даже через осколок было отлично видно, как сильна ярость Повелителя Зимы. — Я сделаю всё, чтобы он сгнил в подземелье.
— Но свобода — его условие, — напомнила Мари устало.
Взгляд девушки приковался к Весте. Если отец неоднократно извергал проклятья во время неприятного рассказа, то мать не произнесла ни слова. Сидела за столом, сплетя пальцы, и тревожно что-то обдумывала. Изумрудные глаза наполнила тёмная дымка, не предвещающая ничего хорошего. Но кому? Сильване или всем тем, кто ждал спасительного лекарства?