Звезды, какая же она была странная женщина.
Тишина натянулась между нами, такая же огромная, холодная и непреодолимая, как океан. Я уже начал думать, что Сигюн предпочла бы, чтобы я исчез, когда она вздохнула, сжала руки в кулаки и заговорила.
— Я любила одного человека в Мидгарде.
Ее голос был тонким и прерывающимся, будто слова были вырваны откуда-то глубоко внутри нее. Она сделала еще один шаг назад. Подол ее темного платья коснулся спутанных розовых кустов позади. Я заметил, что она употребила прошедшее время, но не осмелился указать на это. Мгновение между нами казалось слишком хрупким.
Сигюн уставилась на океан.
— Его звали Рагнавальдр. Он был рыбаком из Суориса.
Снова воцарилась тишина.
— Я знаю, где Суорис, — сказал я, так мягко, как только мог. Технически, я предполагал, что деревня Ани и Фалура попадала в пределы Суориса.
Ее грудь быстро поднималась и опускалась несколько раз подряд.
— Это была не просто… интрижка. Я любила его. Я бы вышла за него замуж.
Опять прошедшее время. На этот раз я промолчал. Раннее утреннее солнце заставляло блестеть слезы, набегавшие на ее глаза, но они не падали по щекам.
— Он заболел. Это была инфекция, от пореза, который он получил на своей лодке. Такой маленький порез на нижней части стопы. — Она рассмеялась, хотя это прозвучало скорее как сдавленное рыдание. — Когда у него поднялась температура и начались галлюцинации, я рванула обратно в Асгард. Я потребовала созвать Совет асов, и я… взмолилась. Я попросила Идунну дать мне одно из ее яблок.
Сигюн прижала тыльные стороны ладоней к щекам. Я вспомнил, как сегодня утром сверкнуло лицо Идунны, и догадался, насколько удачно прозвучала эта конкретная просьба.
— Они смеялись надо мной, — прошептала Сигюн. — Все до единого. Они просто… смеялись. К тому времени, когда я вернулась обратно в Мидгард, тело Рагнавальдра остыло.
В груди у меня все сжалось, будто я сам переживал горе Сигюн.
— Мне очень жаль, — сказала я, зная, что эти слова ничего не значат.
По хрупкому телу Сигюн пробежала дрожь.
— Один предложил мне на выбор мужа. Он подошел ко мне, когда я стояла над могилой Рагнавальдра, и пообещал, что я могу выбрать любого из асов или ванов, кого захочу. Как будто это была какая-то компенсация. Тогда я поклялась, что никогда больше никого не полюблю.
Я неловко пошевелился. В висках у меня стучало, а во рту было так же сухо, как в песке под ногами. Сигюн сделала несколько глубоких судорожных вдохов, провела пальцами по длинным волнам своих каштановых волос и снова повернулась ко мне. На ее лице появилась застенчивая улыбка. Это выражение было совершенно другим, если не считать болезненного веселья, которое она использовала сегодня утром против Идунны.