Разве у меня был другой выбор?
Я несколько раз прочистил горло и постучал.
— Хель?
За дверью послышался шорох, и пламя свечи замерцало. Затем послышался звук шагов. Мгновение спустя дверь со скрипом отворилась. В поле зрения появилась мертвая сторона лица моей дочери.
— Отец? Что ты…
— Можно мне войти? — перебил я.
Она помедлила с ответом. Ее скелетообразное лицо никак не выдавало того, о чем она думала, но ее ноги заскользили по каменному полу. Наконец, она широко распахнула дверь и жестом пригласила меня войти. Я вошел, закрыв за собой дверь. Я заметил, что над засовом была перекладина. Она могла запереть себя изнутри.
— А это не слишком опасно? — сказал я, указывая на дверь.
Хель ничего не ответила. Ее полумертвое лицо смотрело на меня абсолютно без всякого выражения.
— Я имею в виду, а что если у тебя произойдет пожар? — продолжил я.
— Тогда я, наверное, умру в огне, — сказала Хель. — Что ты здесь делаешь?
Я оглядел ее скудную комнату: все та же неудобная на вид односпальная кровать, все тот же переполненный письменный стол, все то же досадное отсутствие еды и напитков. Над столом в маленьком окошке виднелись неумолимые звезды Йотунхейма.
— Ты могла бы добавить лестницу к этому окну, — сказал я, — чтобы дать себе запасной выход.
Хель закатила глаза так резко, что я почти слышал, как они вращаются в глазницах.
— Отец. До восхода солнца еще два часа. Ты действительно пришел сюда, чтобы обсудить пожарную безопасность?
Я подошел к ее столу, где на нескольких книгах в кожаных переплетах лежали маленькие счеты с изящными белыми и черными бусинами. На нижней половине ее стола лежал свежий свиток пергамента. По его поверхности маршировал целый полк солдат, чернила все еще влажно блестели в свете свечи.
— Что ты там делаешь? — спросил я.
— Сверяю кое-какие цифры.
— На каком основании?
Живая сторона лица Хель нахмурилась еще сильнее.
— А зачем тебе это знать?
— Потешь меня.
— Ладно. Шерсть. Мы сдаем семьдесят три небольших участка в аренду семьям, которые разводят овец. Но дождливая весна была плохо отразилась на отеле. Я пытаюсь оценить, какой урон они понесут и когда смогут платить по счетам. Таким образом, я буду знать, что им понадобится, чтобы уменьшить их потери.
Я нахмурился, глядя на список аккуратных черных цифр, которые абсолютно ничего для меня не значили.
— Значит, ты особенно интересуешься шерстью?
Губы Хель сжались еще сильнее.
— Нет. Но кто-то же должен управлять этим местом.
— И это все ты? Ты управляешь этим местом?
— Конечно.
Моя хватка на иллюзиях усилилась. Я предполагал, что это так, учитывая то, что я знал о моей болезненно серьезной дочери и полном отсутствии интереса у Ангрбоды к фактическому управлению поместьем, но, черт возьми, все равно было приятно быть правым.