Дверь позади меня открылась с тихим скрипом, и я резко обернулся. Было слишком темно, чтобы разглядеть черты лица, но эти огромные плечи могли принадлежать только Фалуру. Я немедленно развел костер на покрытой льдом траве перед хижиной, надеясь согреть его.
Губы Фалура дрогнули в полуулыбке.
— Выпендриваешься, — прошептал он, закрывая за собой дверь.
Он был достаточно умен, чтобы взять с собой мех, отметил я. Этот человек казался необычайно умным для смертного из Мидгарда. Интересно, сколько времени ему понадобилось, чтобы понять, что ребенок, которого носит его жена, не принадлежит ему?
— Меда? — спросил я, погружая пальцы в магию, чтобы вытащить второй кувшин из дома.
Он покачал головой.
— Нет, спасибо. Мы не можем все время пить, как асы.
Я взглянул на кувшин в своих руках, который снова наполнился сам собой. Одним движением я отправил оба кувшина обратно в хижину. На этот раз я потянулся через Девять миров и вытащил две дымящиеся кружки с кухни Асгарда. Я сунул одну из них в руки Фалуру. Он глубоко вдохнул, вдыхая пар от чашки с ежевичным чаем.
— Очень мило, — сказал он.
Этот тонкий комплимент показался мне до смешного приятным.
— Всегда пожалуйста.
Он снова одарил меня своей маленькой полуулыбкой.
— Это правда, что Аня говорила о тебе.
Я подождал, пока не стало очевидно, что Фалур не собирается давать больше информации.
— И что же она говорила обо мне?
Его улыбка стала еще шире, пока не достигла темных, сверкающих глаз.
— Она сказала, что ты похож на одного из нас, но лучше. Что ты делаешь все лучше.
Я отодвинулся от холодной каменной стены. Если бы речь шла о ком-то другом, я был бы склонен согласиться с этим утверждением. Я знал, что мое магическое мастерство не имеет себе равных, за исключением разве что самого Одина. Моя мать была йотуном, что делало меня сильнее, выносливее и давало мне намного более продолжительную жизнь, чем смертным Мидгарда. Но от слов Фалура мне стало не по себе. Они казались мне почти еще одним обещанием, которое я должен буду сдержать.
— Тебе нужно будет вернуться в деревню? — спросил я, пытаясь перевести разговор в другое русло.
Фалур пронзительно рассмеялся.
— К несчастью.
— Жить там… неприятно?
Выражение лица Фалура изменилось.
— Нет. Не совсем.
Огонь потрескивал в тишине между нами. Фалур потягивал чай и смотрел на горизонт, где бледно-серый рассвет уже начинал разливаться по свинцовым волнам.
— Ребенок, — наконец сказал Фалур. — Он тоже будет лучше?
Я заметил, что Фалур демонстративно избегает моего взгляда, будто медленно разворачивающийся рассвет над Северным морем полностью завладел его вниманием.