— Конечно, я так и сделаю, — сказал я, пожимая плечами и переставляя ноги, чтобы сделать свою эрекцию еще более заметной. Когда платье Ангрбоды оказалось расстегнуто почти до пояса, мое возбуждение перестало быть полностью иллюзией.
— Это первая склонность к отцовству, которую ты когда-либо проявлял, — сказал Ангрбода.
Это тоже задело меня, хотя я старался продолжать улыбаться. Я попытался вспомнить детство Хель. Она была прекрасна, так душераздирающе прекрасна, даже когда была ребенком. И ее магия была невероятной. Я вспомнил, как укреплял стены детской, чтобы она не могла их разрушить, но все остальное было лишь размытым пятном слуг, а также резкие требования Ангрбоды убраться отсюда к чертовой матери, пока не пришел кто-то важный.
Разве я когда-нибудь укачивал свою дочь, чтобы она уснула? Разве я когда-нибудь менял ей подгузник?
Разве я когда-нибудь менял кому-нибудь подгузник, если уж на то пошло?
Ангрбода поставила бокал на стол. Ее щеки пылали я догадался, что она действительно пила ледяное вино. Наверное, это означало, что она мне доверяет. Или, по крайней мере, она доверяла мне в пределах своего дворца.
— Прекрасно, — сказала она. Встала и протянула мне руку, которую я пожал. Она потянула меня и поставила на ноги, засунув руку между моих ног, когда ее одежда испарилась.
— Сейчас. Заставь меня кончить, Кузнец лжи.
Я сделал, как она сказала.
Я мог бы сказать, что мне это не понравилось, но это было бы ложью.
* * *
Ангрбода пообещала мне три дня уединения в крошечном домике возле одного из яблоневых садов Йотунхейма. Конечно, такое предложение сопровождалось множеством условий, включая мое обещание убедить Хель выйти замуж за жениха по выбору Ангрбоды. Кроме того, Ангрбода объявила, что мои три дня уединения начались немедленно. На четвертый день, как она небрежно сообщила мне, она прикажет своим охранникам убить всех нарушителей.
У меня оставалось очень мало времени, чтобы соблазнить Идунну.
Поэтому я сразу же приступил к делу… с четырьмя бутылям меда и с долгой беседой у камина. Я быстро обнаружил, что Идунна была, без сомнения, самым скучным асом в Асгарде. Казалось, у нее не было никаких других интересов, кроме охраны яблок и рукоделия. За эти несколько дней я узнал о рукоделии больше, чем кто-либо имеет право знать, и все это время я кивал, улыбался и вел себя так, словно ловил каждое слово, слетавшее с ее поджатых губ.
Когда второй день подошел к концу, я коснулся Идунны. Сначала легкое дружеское объятие в знак приветствия, а затем мгновение, когда моя рука задержалась на ее руке, заставив ее заикаться и краснеть. Я подождал, пока ее спутницы выйдут из-за стола, прежде чем пригласить ее на ужин. Она уже поела, но была рада моему обществу и, похоже, даже не заметила, что я ничего не ел. Я следил за тем, чтобы ее кувшин оставался полным, наблюдал за розовым румянцем, который полз по ее груди и щекам, и улыбался всему, что она говорила.