— Я хотел бы представить вам моего приёмного отца, — он указал на ступени.
Рафаэль, одетый в брюки цвета хаки и свитер, шагнул в прихожую и протянул руку.
— Мисс Джеффрис. Я Джон Рафаэль. Большое спасибо, что пригласили нас на ужин. Я был очень рад услышать, что Малачи уже обзавёлся другом.
Когда он улыбнулся, его лицо превратилось из ничем непримечательного в неизгладимое, из обычного в... ну, ангельское. Всякий раз, когда Рафаэль улыбался, я жалела, что у меня нет фотоаппарата, чтобы запечатлеть это.
Напряжение схлынуло с Дианы, и она пожала Рафаэлю руку. Её лицо расплылось в тёплой улыбке.
— Я тоже была счастлива за Лилу, — сказала она.
И я едва не рассмеялась, потому что сегодня днём у нас состоялся яростный спор о том, могу ли я пойти погулять с Малачи сегодня вечером. Это был первый раз, когда я попросила о свидании с парнем, вообще-то, первый раз, когда я упомянула о нём и, судя по тому, как она схватилась за грудь, когда я это сделала, это и правда застало её врасплох. Особенно учитывая, что всё было очень ужасно с тех пор, как Надя покончила с собой. Диана никак не могла понять, как я смогла “вырваться” из своего горя буквально за прошлую неделю.
Она не знала, что я последовала за Надей в преисподнюю. Что я снова увидела свою лучшую подругу. Что я не только подозревала, что Надя была в лучшем месте — а знала это до мозга костей. Да и вообще, я сама лично об этом позаботилась.
Я продала свою свободу ради этого.
Пока Диана и Рафаэль болтали о радостях воспитания подростков, я пошла на кухню с цветами, уставившись на эти бутоны с тонкими прожилками. Моё горло сжалось. Я открыла шкафчик, чтобы вытащить пластиковую вазу, и когда я закрыла его, Малачи стоял рядом со мной.
— Тебе не понравились цветы? — поинтересовался он.
Я покачала головой.
— Я обожаю их. Просто... никто никогда раньше не дарил мне цветы.
Я повернулась спиной, перекатывая тонкие стебли между пальцами. Это был один из тех дешёвых букетов из продуктовых магазинов. Тиган, новая королева красоты старшей школы Варвика после смерти Нади, насмехалась бы над уже повядшими стеблями и маленькими тощими лепестками. Но для меня ...
Малачи пальцами скользнул по моему плечу.
— А я никогда раньше не дарил девушке цветы, — он тихо рассмеялся. — Скажу больше, я не видел цветов вблизи в течение очень долгого времени.
Последние несколько десятилетий он провёл в обнесённом стенами городе из цемента, стали и слизи, где росли только гноящиеся желания мёртвых, скорбящих людей, пойманных там в ловушку. Там всегда стояли сумерки или полночь, никогда не была дня, ничего зелёного, никакой буйной растительности, ничто