— Так он ночью сбежал, когда все спали. Узнали, когда не вышел на работу. И пожитки свои прихватил.
— Как он посмел у меня сбежать? И что теперь делать? — растерялся Кочегаров.
— Наверно, объяснительную писать, — подсказал Юрий.
— Да-да, объяснительную. Вот мы вместе её и напишем, — достал тетрадку Акакий. — Слушай, а почему он сбежал? — догадался наконец спросить комендант.
— Что-то там на бытовой почве. Жену, что ли, приревновал.
— A-а, тогда я не виноват, тогда я не при чём. Она что, гулящая?
— Не-ет, нормальная, скромная женщина.
— Всё-таки странные эти раскулаченные. Враги народа они и есть враги народа. Пиши объяснительную.
Дарья приводила в чувство Меланью, делала отвары, замачивала в них тряпочку и накладывала компрессы на лоб, на виски и на грудь. Лена ей во всём помогала. На второй день молодая женщина открыла глаза, увидела Дарью — всё поняла и вспомнила. На тревожный взгляд Меланьи знахарка ответила:
— Не тревожься. Сбёг он. Этой ночью и сбёг. Поискали вокруг — не нашли.
Меланья успокоилась.
— Крепко он тебя. Всё тело чёрное, — вздохнула Дарья, — но ничего, заживёт. Теперь будешь жить.
Меланья осталась жить в землянке вместе с Дарьей и многодетной семьёй Казаковых.
В шалашах оставалось совсем немного народа. Каждый день стали топить баню, которая стояла на берегу. Мылись по очереди, те, кто при посёлке — днём, рабочие — вечером. Жители шалашей пока не мылись, так как после бани в холоде можно сильно застудиться и схватить воспаление лёгких, а землянки уже отапливались.
Вечером к Меланье пришёл Семён, принёс большую охапку брусничных веток с ягодами.
— Как ты? — Участливо спросил он. — Прости, это всё из-за меня.
Она попыталась встать.
— Нет-нет, лежи, — он уложил её обратно.
Она молчала, но счастливый взгляд и слёзы выдавали её.
— Теперь всё будет хорошо, — вмешалась Дарья, — только отлежаться маленько придётся. А брусничка — это хорошо. Чай будем заваривать.
— Я подумал, что по лесу вам ходить сыро. А мы всё равно работаем, вот и набрал.
— И молодец. Поешь с нами? — предложила Дарья.
— Спасибо, не откажусь.
Пришли Степан с Серафимой:
— Вон он где! А я думаю, куда это он так быстро от бригады убежал.
— Проведать зашёл.
— Всё верно, Семён, всё верно. А Ксеня, хозяюшка наша, всех покормила?
— Да, папа, всех. Только Вы с матушкой голодные.
— И гостя?
— Я поел, спасибо. Ладно, пойду, не буду мешаться, а то и так тесно. Меланья, поправляйся. И Вам, тётка Дарья, спасибо, и тебе, Ксеня.
В начале октября ударил заморозок. Но часть людей ещё оставалась в шалашах.
— Вить, Вить, — тормошила Таня Виктора, — я что-то голову не могу поднять.