Так начиналась Мещура (Ануфриенко) - страница 70

— Прогуляемся? — предложил Гололобов.

Чуть замешкавшись, женщина согласилась.

Вначале говорили ни о чём, вышли на дорожку в сторону Красного.

— Ты мужа любила? — спросил Николай Фролович.

Меланья не ответила.

— Прости, не хочешь — не отвечай.

— Почему же? Нет, не любила.

— Но замуж-то пошла.

Нехотя женщина начала рассказывать:

— Я совсем молоденькой была. Отец задолжал Филиппу денег. Не мог отдать. — Меланья снова замолчала.

— И что, тебя взамен долга?

— Да. Отец долго думал, но выхода другого не нашёл.

Ещё чуть прошли, повернули обратно.

— Я зимой овдовел. Ты знаешь…

— Знаю. Анна Николаевна с нами на заготовке дров работала. Там ей плохо и стало.

— Худо одному, — вздохнул он.

Дальше до самой землянки шли молча. И, уже прощаясь, Николай Фролович взял её руки в свои, сказал:

— Ты мне понравилась, Меланья.

Она вздохнула, но ничего не сказала.

— Спокойной ночи, — попрощался он.

Она кивнула и зашла в землянку.

Она долго не могла уснуть, нахлынули воспоминания, тревожило признание Гололобова.

Апрель — мокрый месяц, не знаешь, как и обуваться: в валенках уже сыро, в ботинках сыро и холодно — снег и лужи, сапоги мало у кого есть. Но, как бы ни одевались, как ни обувались, работать было надо. С утра до вечера, каждый день. Кашель — для всех привычное дело.

В конце апреля тронулся на Ёлве лёд. Весь посёлок высыпал на берег. Те, кто работали на стройке, с утра и во время перекуров любовались этим весенним зрелищем, те, кто оставались в землянках, вышли на обрыв, а те, кто работали в лесу, пришли к реке вечером, после работы. Вначале лёд шёл только посередине реки, но вот ближе к берегам стали откалываться мелкие льдинки, и вдруг треснула крупная глыба, сдвинулась, замерла, словно раздумывая, плыть или ещё подзадержаться у родного берега, но упрямое течение не дало ей много времени на раздумье. Медленно развернулась глыбина и поплыла.

— Так и нас оторвало от родного берега и понесло куда-то, — не замечая скупых слёз, произнёс дед Архип.

Ледоход на Ёлве

У каждого в душе возникали свои чувства — и тревога, и надежда на перемены, надежда на лучшее. Хотелось, чтобы лёд унёс с собой всё плохое. А плохого пока ой как много. Человеку всегда верится, что скоро всё изменится, и изменится к лучшему. Без веры жить невозможно.

Скоро белые ночи. Разве есть что-то, что заставило бы молодых людей сидеть вечерами в землянках? Только неволя. Но здесь они были относительно свободны, поэтому каждый вечер уходили на гулянья. Среди них и те, кто уже начал работать, и те, кто пока не работал. Обычно парни собирались у моста в самом начале оврага, поджидали девчат, и они подходили группами по пять-шесть человек. Затем большой ватагой молодёжь шла по другой стороне оврага к строящемуся посёлку и дальше по берегу реки до Круглого озера. Сначала шутили, смеялись, затем отделялись парочки. А те, кто ещё не определился, так и держались группой, баловались, рассказывали всякие байки. Парни развлекали девушек как могли. Радость и полученная от гулянья энергия давали силы на будущий тяжёлый день, а днём они с нетерпением ждали вечерней встречи, ночных прогулок.