Иван Тимофеевич на лошади доставил их к конторе. Там была Светлана.
— И откуда вы берёте таких красивых женщин? — пристально посмотрел на неё уполномоченный.
Комендант ничего не ответил.
Они обменялись отчётами, накладными, заявками, комендант передал выручку от продажи в магазине, получил зарплату для рабочих.
Уполномоченный начал серьёзный разговор:
— Виталий Иванович, с этого времени ты не один будешь за всё отвечать. Кроме спецпереселенцев, здесь много будет и вольнонаёмных. Около ста человек.
— Да, я ходил на Красное, видел, что они второй барак поставили и конюшню расширили.
— Так вот, своих лесорубов передашь в подчинение начальнику лесопункта. Там же организуются первичная партийно-комсомольская ячейка и профсоюзная ячейка. Все вопросы будете решать совместно.
— Ясно, товарищ уполномоченный.
— А культработник с учителями будут вести просветительскую работу здесь, в посёлке.
— Будем работать со всеми рука об руку, — заверил комендант.
— Рад, что ты всё понял, поехали на берег. До свидания, красавица, — обернулся он к Светлане.
Иван Тимофеевич уже поджидал их на улице.
Перед отплытием уполномоченный сказал:
— Ну что ж, живите, держитесь. Теперь будем ждать зимнюю дорогу. Если что срочное — на лошадях до Ёлдино, а там свяжемся.
— Ну вот и дождались, — Мария остановилась в дверях новой комнаты.
Вперёд протиснулись Николка, Дунечка Стрелкова и Саша. Двухгодовалые Ванятка и Зиночка сидели на руках родителей.
Дед Архип вошёл после всех, прошагал к окну, повернулся и развёл руками:
— Что, соседушки, с новосельем!
— В тесноте, да не в обиде, — поддержала Мария Андреевна, мама Саши Бойникова.
— Светло-то как, — удивлённо хлопала глазами пятилетняя Дуняша.
— Ну что ж, будем располагаться, — глава семейства Стрелковых Савелий посадил Зиночку на деревянный топчан.
Заселяли восемнадцатиквартирные бараки. Это были дома с длинными сквозными коридорами, в два крыльца с торцов. С обеих сторон по коридору располагались по девять комнат, в каждой из которых селились по девять-двенадцать человек. Как большой семьёй жили в землянке, так все и переселились в комнаты. За редким исключением. У единственного окна стоял стол, рядом с дверью — печка, а всё остальное пространство вдоль стен было занято двухъярусными топчанами, только в отличие от землянок топчаны были сколочены из досок, а не из жердей. И стол был из досок, и скамейка.
— Да, тесновато, — присел на скамейку отец Николки, — но ничего, всё лучше, чем в землянке.
Кому где спать, разобрались быстро. Детвора шустро полезла наверх.
— Ребятки, оставьте мне там место, — пошутил дед Архип.