Только мы вышли на крыльцо, как на нас набросилась толпа. Я не сразу сообразила, что это репортеры с журналистами. Как они прорвались на наш участок за закрытый забор — оставалось только догадываться. Ведь даже для того, чтобы попасть в поселок, требовался пропуск! Но, видимо, журналистам все по плечу. Гущин же как-то оказался здесь с первого дня. Увидев своих, он совершенно не растерялся и, словно звезду, загородил меня собой и стал усаживать в свою машину.
— Вы кем ей приходитесь?
— Как часто вы встречаетесь?
— Правда, что вы живете шведской семьей?
Раздавались голоса из толпы. Услышав такое про себя, у меня сердце вырывалось наружу. Так и хотелось закричать на них: «По какому праву вы лезете в частную жизнь?!». Гущин, по-видимому, тоже не мог стерпеть «шведской семьи» и остановил журналистов со словами:
— Э! Э! Я всего лишь шофер! Простой шофер. На этом интервью окончено.
Сергей сел за руль. Ворота автоматически открылись, и мы медленно выехали на дорогу.
— Черт! Кто их сюда пропустил? Пристали, как к голливудской актрисе! Тоже мне, нашлась знаменитость одноглазая! — усмехнулся он, взглянув на меня, и мы вместе рассмеялись.
Я смеялась, скорее всего, из-за нервов. Уж никак не ожидала к своей персоне такого пристального внимания.
— Возьми, — Гущин вытащил знакомый до боли травматик из бардачка.
— Это мой! — схватилась я за пистолет.
В какой-то степени мне было грустно и боязно. Я уже боялась стрелять. Эти парни в гаражах, в которых я стреляла, как одуревшая… Они до сих пор стояли у меня перед глазами.
— Откуда он у тебя? — спросила я Сергея.
— Секрет фирмы! — засмеялся он. — Енисеев отдал. Я же не один веду расследование. Он знает, что ты мне помогаешь. Вот и дал тебе травматик на время. А может, навсегда. Как вести себя будешь. Так что, не я один жду от тебя помощи. Жека тоже ожидает информации от Таис.
— А он, конечно, ее не допрашивал! Все это время ждал, когда же Рязанцева к ней подъедет и побеседует по душам! Гущин, хватит врать!
— А я не вру! Мне нужна информация. Правда.
Я пристегнула травматик к ремню и спросила:
— И что я скажу бывшей секретарше, которая меня, наверняка, не помнит?
— Что ты, страсть, как любишь своего начальника и дрожишь до потери сознания, беспокоясь за его жизнь, — тут Гущин обернулся ко мне: — Правду, Вика, правду.
— Я вовсе не дрожу за его жизнь! — толкнула я Сережу, и наша машина вильнула в сторону.
Благо, никого не было на встречной полосе. Сергей вырулил на свою полосу и спокойно сказал:
— Вообще-то это твоя прямая обязанность. Вик, странно, что ты не протестуешь и не кричишь своему любимому парню: «Сереженька, да как ты мог подумать? Я только тебя люблю, горячо и нежно!».