— Любовь — прекрасная вещь. Если Ефимов не дурак, то обязательно тебя оценит.
Выйдя на улицу, я не могла надышаться. Все-таки разговор удачно сложился. Выходит, Гущин не преувеличивал: вдова действительно страстная особа. Получается, слухи о потенциальном отцовстве Михаила — правда?!
Что-то мне резко стало дурно. Куда мое прекрасное настроение улетучилось?..
Бибикнула машина, и я вспомнила о Гущине. Он ждал меня на том же месте. Очутившись в салоне автомобиля, я задумалась и не сразу поняла, что мы куда-то едем, и со мной давно разговаривает Гущин, о чем-то спрашивая:
— …если это так, то это полная чепуха! Я тебе могу поклясться, что твой Мишенька-малышенька не гей. Так что, не плачь, любимая, нормальных мужиков в России много. А я вообще на тебе хоть сейчас женюсь.
— При чем тут ты? — не поняла я.
— При том, что я десять минут из тебя слова не могу вытянуть. Чего она такого тебе наговорила, что ты сидишь, словно тебя с работы уволили, зарплату не дали и из квартиры выгнали?
— Ничего особенного.
— Поэтому ты молчишь и чуть не плачешь? А-а-а, я понял! Вик, ты у нее в прихожей снова в зеркало посмотрелась!
— Да нет же! Гущин, нам надо ехать в полицию, — заявила я.
— Вот те номер! Молчала, молчала…
— Надо срочно поговорить с Ефимовым, — продолжила я.
— Я не знаю… — задумался Гущин. — Могу попробовать вам устроить встречу… Только ты мне сначала все подробно изложи.
***
Ну что ж, я все подробно Гущину изложила. Только попасть к Ефимову у нас все равно не получилось. Енисеев ни в какую не соглашался подпустить меня к подозреваемому. Следователь нас расспрашивал, но я молчала, как рыба. А Гущин отделался пространными фразами и намеками, мол, не при ней.
Так мы и уехали несолоно хлебавши. И тогда мне в голову пришла очень дельная идея. Я сказала Гущину:
— Едем в офис!
— В офис к Высоковским?
— Ну да.
— Вик, ты на часы смотрела? Скоро конец рабочего дня, а тебе работать приспичило?
— Мне надо двух человек увидеть.
— Дай догадаюсь, — обернулся ко мне Гущин и объявил: — Первый человек — Мишенька-малышенька, второй — Высоковский, он же теперь единственный из совершеннолетних.
Гущин снова стал смотреть на дорогу.
— Вик, так бы и сказала: страсть, как жрать хочется, свози меня в ресторанчик, мой любимый Сереженька.
— Гущин, при чем тут Высоковский?! — взвыла я, хотя действительно, вторым человеком, кого я хотела бы увидеть, был он, и есть безумно хотелось…
— Ну, я же говорю, есть хочешь! Я, признаться, тоже хочу. А Высоковский тебя сегодня кормить не будет. Занят он. Так что, едем в ресторан, и ты мне поведаешь, что от Ефимова хотела услышать и что в офисе забыла.