- К сожалению, приходится! - сказал Козюренко, и директор понял, что отказываться тщетно.
- Спрашивайте! - согласился он. Снял очки и начал протирать их белоснежным платком.
- Кто из экскурсоводов сопровождал американских туристов в музее?
- Омельян Иванович Иваницкий, наш научный сотрудник. Он хорошо знает свое дело и свободно владеет английским. Иваницкий, как правило, работает у нас с иностранцами.
- Именно Иваницкий и передал вам просьбу американцев ознакомиться с коллекцией Стаха?
- Нет, он был только переводчиком. Ко мне лично обратился мистер Берри - коллекционер, о котором я вам говорил.
- И Иваницкий договаривался с профессором?
- Нет, я звонил ему сам.
- Но сопровождал иностранцев Иваницкий?
- Да, я поручил ему это.
Козюренко немного помолчал. Наконец спросил о главном:
- Не помните, Омельян Иванович был на работе двадцать четвертого июля? С утра между десятью и двенадцатью часами?
Директор укоризненно посмотрел на следователя:
- Он не мог быть в этот день на работе, так как находился в командировке в Москве. С двадцатого по двадцать седьмое июля включительно. И вернулся, как и полагалось!
Эти слова - "как и полагалось" - будто ставили точку на вопросах следователя. Козюренко понимал это, но он знал чуть больше, чем директор музея, - ведь алиби Иваницкого, хотя само по себе действительно много значило, все же не ставило окончательно точку на его непричастности к убийству профессора.
- Чем была вызвана необходимость командировки? - спросил Козюренко.
- Мы планируем организовать выставку мастеров портрета. Должны были договориться с администрацией нескольких московских музеев. Я сам предложил товарищу Иваницкому поехать в командировку.
Говоря это, директор не кривил душой: он не знал, что Омельян Иванович перед этим звонил знакомому московскому искусствоведу. Они поговорили несколько минут, Омельян намекнул, что хотел бы побывать в Москве, провести вечер где-нибудь в "Метрополе". Знакомый обещал позвонить начальству Омельяна, организовать командировку и сдержал свое слово.
Все факты, сообщенные директором, свидетельствовали в пользу Иваницкого, и все же Козюренко попросил директора устроить ему встречу с глазу на глаз с Омельяном Ивановичем. Тот предложил ему свой кабинет.
Омельян Иванович вошел в кабинет через несколько минут. Очевидно, шеф сказал ему о том, кто именно хочет поговорить с ним, и Иваницкий приготовился к встрече, но все же не ожидал увидеть здесь своего экскурсанта - растерянно остановился на пороге.
Козюренко молча смотрел на Иваницкого, умышленно не говоря ни слова. Это было невежливо, но очень необходимо. И Иваницкий сразу понял всю неопределенность своего положения: переступил порог, доброжелательно улыбнулся и приветливо сказал: