Войско, посланное Кощеем в славянские земли, похожее с высоты птичьего полета на чудовищного, ощетинившегося волосками-копьями червя, втискивало свое гигантское тело между двумя холмами, заросшими густым лесом, вставшим стеной вдоль тропы. В авангарде, словно голова нацеленного на добычу хищника, двигалась конница. Вооруженных копьями, луками и мечами всадников на вороных, как на подбор, конях, в черненых конусообразных шлемах и кожаных защитных нагрудниках возглавлял знаменосец. На синем полотнище стяга был изображен зеленый оскалившийся дракон, из пасти которого вырывалось красное пламя. Сразу за знаменосцем скакали облаченный с головы до ног в металлические доспехи воин, человек в черном балахоне, лицо которого скрывал капюшон, и предводитель войска, гунманский воевода Харал в кольчуге, поверх которой была надета овчинная безрукавка, и в двурогом, отделанном серебром шлеме. Позади ехала свита особо приближенных Харала и его телохранители. За всадниками следовало растянувшееся на многие сотни метров пешее войско. «Хвост» этого чудовища состоял из обоза. Большую часть его составляли телеги с награбленным добром, собранной с покоренных племен данью и многочисленными пленниками. Менее маневренный и отяжеленный добычей, обоз едва тащился за остальной частью войска.
Харал был в хорошем расположении духа и беспрестанно о чем-то рассказывал своему спутнику. Его воины, в основном гунманы, шли не опасаясь, словно были на своей земле. Слава жестоких воинов, следуя впереди них, наводила ужас на другие племена и народы. Не верили они, что кто-то осмелится напасть на них, а если и осмелятся, то великий Хошенмэй, как они называли Кощея – Хкош-ин-ин-мэй, его железные воины и трехглавый дракон покарают их. К тому же верные боевые псы, окружавшие войско и повсюду следовавшие за ними, были готовы предупредить о появлении врага, а в случае надобности и принять бой. Кроме того, в небе, обозревая окрестности, парила черная тень огромной диковинной птицы, взятой в поход одетым в черное посланником Хкош-ин-ин-мэя.
– Дружина, Никитушка, Родослав! Беда! Нелюдим, злодей, с недругами. Ему путь ведом, узрит он, что мы дорогу на Медвежье селище скрыли за деревами да кустами, будто и нет ее, доложит гунманам, и не пойдут они по ложной тропе, что мы по болоту проложили! Не вся это беда. Бедовее то, что ящер крылатый с ними, над землею парит, далеко зрит! – выплеснул информацию запыхавшийся Скороход.
– Что делать будем? – вопросительно посмотрел на товарищей Никита.