– Удивительная привередливость для монахини, – заметил ловец.
Карна мрачно покосилась на него исподлобья. Выглядел он до отвращения довольным и хитрым – словно кот, тайком налакавшийся сметаны.
– Тебе лучше смотреть под ноги, – посоветовал он. – Если не хочешь упасть в грязь лицом в прямом смысле.
Карна, фыркнув, отвернулась. Она и так рассмотрела его профиль. Нос ловца был слегка кривоват, как будто не слишком правильно сросся после перелома, а подбородок потемнел от щетины, хотя утром Рихард брился.
– Не помню, когда мы успели перейти на «ты», – проворчала она.
– Сразу после того, как ты влепила мне пощечину, – тут же отозвался он.
Карна снова покосилась на него – обижается? Нет, сияет как медный таз.
А вот она мучилась чувством вины. Первое, чему их учили в Институте благородных девиц, – это вести себя с достоинством в любой ситуации. А она разоралась, как базарная баба, стала обзываться, драться… Конечно, ее спровоцировали – сначала его друг, который вел себя хуже свиньи, потом сам ловец, когда забрался в ее личные воспоминания. Но она не должна была опускаться до их уровня.
– Послушайте, Рихард…
– Давай на «ты», – перебил он ее, – раз уж перешли. Нам предстоит тесное сотрудничество, а все эти условности, если честно, – не мое.
– Об этом я и хотела поговорить, – кивнула Карна. – Мое поведение было неподобающим.
Он слегка удивленно приподнял бровь, глянув на нее.
– Ты вел себя соответственно своему воспитанию, и странно было ожидать другого, – продолжила она. – Ты – продукт своей среды, и вполне логично, что поступаешь как…
– Дегенерат? – подсказал он ей.
Карна почувствовала, как к щекам прилила кровь.
– Я не должна была тебя оскорблять, – тихо, но твердо сказала она. – Хоть ты и заслужил. Надеюсь, ты не станешь таить на меня обиду. Просто все это выбило меня из колеи. Я думала, что аббатиса оставит меня в монастыре, я проведу полгода или год послушницей, а потом приму постриг, и дальнейшая жизнь казалась мне простой и понятной, а теперь я здесь, и сама не понимаю, почему согласилась…
– Августина умеет брать на слабо, – улыбнулся он. – Я не раз на это попадался.
– Вы давно с ней знакомы?
– Она работала в приюте, где я рос.
– О, ты вырос в приюте…
– Ты так истово веришь в бога? – спросил вдруг Рихард.
Карна помолчала, идя рядом с ним. Ее пальцы лежали на крепком мужском предплечье, и она чувствовала твердость мышц даже через пальто. Наверное, хорошо быть таким сильным, уверенным, не пасовать перед смертью и убивать тварей тьмы за десяток монет…
– Я не знаю, во что мне верить, – произнесла Карна. – Но речь не обо мне.