И, возможно, если бы все эти люди бежали с оружием в руках в обратном направлении, мы бы не только удержали стену, но ещё и контратаку предприняли бы. Однако всего этого не произошло, потому что мы слишком цепляемся за старые понятия. Вот мирные жители, вот солдаты — а вот вообще какие-то страшные отморозки-ударники… А между тем, это всё-таки игра, и каждый тут может стать отморозком-ударником. Как в своё время количество ударников остановилось на цифре «60», так больше и не росло (разве что плюс-минус пять человек), а всё почему? Да потому что никто не хотел становиться героем! Мы-то приём в свои ряды никогда не закрывали… И условия для новичков были весьма и весьма мягкие…
Так что я сделал всё, что мог — и вернулся в крепость, сохранив опыт, оружие и доспех. А всех «возмущёнок» я по старой доброй традиции всегда был готов снабдить копьём, направляющим пинком и ободряющим напутствием — идти вперёд и без победы не возвращаться.
Нижний Мыс пылал… Да, не весь. Было немало кварталов, которые не затронуло яростное пламя пожара, но если уж оно добиралось до «пищи», то оставляло после себя лишь голые закопчённые стены и обрушившиеся крыши. И только тусклое солнце за клубами дыма в зените подсказывало, что бой вышел совсем не таким коротким, как я предполагал. Жителям нижнего города мы подарили на эвакуацию около пяти часов… И даже это было немалым сроком, с учётом способа и внезапности нападения.
Но всё равно было обидно и унизительно… Тысячи ополченцев, стража и ударники не смогли сдержать противника, значительно уступавшего нам в численности. И не факт, что мы сможем отбиться, когда они пойдут на штурм верхнего Мыса.
Впрочем, в тот момент, когда я по стене дошёл до ворот, вышронцы выплеснулись на Торговую площадь, с радостным рёвом хватая и связывая людей. Толпа внизу заволновалась, и раздались первые панические крики… Люди заспешили, принялись толкаться, рваться к спасительным воротам. А там, у подъёмного механизма, стоял с кислым лицом Кирилл и лично контролировал ситуацию.
— Внизу ещё почти три тысячи жителей… — сказал он мне. — И ещё неизвестно, сколько вышронцы захватили раньше.
— Много, — расстроил я его. — Первых ещё у стен захватывали. Но тут они сам себе дураки — могли самоубиться, могли и меня попросить, могли скарб свой бросить. Не тяни с закрытием ворот, иначе не дадут…
Я ткнул пальцем вниз, и Кирилл хмуро кивнул.
— Проконтролируй вопрос внизу, пожалуйста… — попросил он, и я принялся спускаться.
Как бы мне ни хотелось перевалить неприятную задачу на других, но я понимал, что лучше это буду я — меня хотя бы боятся. Если честно, это был самый тяжёлый момент за весь штурм. Когда через несколько минут решётка поползла вниз, а стражники начали сводить створки, люди, обезумев от страха и от уверенности, что им «больше всех надо», с криками ринулись в проём.