В голове вспыхнула искра, и Беннейт остановился. В полной тишине звук распространится и сквозь эти стены. Почему мысль позвать ее не пришла раньше?
– Джо!
Слова отскакивали от камня и возвращались к нему, будто играя и дразня.
– Беннейт? Я здесь, Беннейт! Здесь!
Лампа едва не вывалилась из рук.
– Джо? – Он откашлялся. – Скажи еще что-нибудь.
– Беннейт! – Голос ее дрожал. – Прости, я повела себя глупо. Я хотела разглядеть эффигии[2], но споткнулась о камень и уронила свечу. В темноте невозможно найти выход… О, я вижу твою лампу! Сюда! Слава богу, а я уж боялась, что придется сидеть здесь до утра, пока кто-то проснется и поймет, что я пропала. Знаешь, я слышала какие-то звуки, конечно, во всем повинно мое разыгравшееся воображение, но было страшно. Ты злишься на меня, понимаю, так глупо было…
Пятно света двигалось к ней, но замерло на первой ступени очередной лестницы. Джоан сложила руки на груди в беззвучной молитве, в точности как у окружавших ее каменных статуй.
Беннейт не мог сделать следующий шаг. За спиной Джоан он видел свой собственный ад, место, где неминуемо окажется в самом конце, – усыпальницы предков, треснувшую крышку одной из гробниц, поблескивающий на груди эффигии значок клана.
Беннейт отвел взгляд, заметив, что Джо поднялась и идет к нему.
– Прошу, прости меня и не ругайся. По крайней мере, до тех пор, пока мы не окажемся наверху у теплого камина. Я так замерзла.
Он осторожно поставил лампу, снял плащ и накинул Джо на плечи. Не в силах отказать себе, сжал ее пальцы, они были ледяными и дрожали. Пошатнувшись, Беннейт прислонился к косяку.
– Беннейт?
Он потянулся за лампой и никак не мог ухватить ее. Джоан присела.
– Я возьму.
Им удалось дотянуться почти одновременно. Беннейт отдернул руку, прислонился головой к стене и закрыл глаза, стыдясь своих страхов, выступившего на лбу пота и промокшей льняной рубашки.
Джоан положила свободную руку ему на плечо и с тревогой заглянула в лицо. Он заставил себя посмотреть на нее. У запястья появилась тонкая царапина, но аромат был прежним и сейчас оказался лучшим средством для успокоения.
Взяв его за руку, Джо пошла вверх по лестнице, казавшейся тридцать лет назад бесконечной, будто протянувшейся к центру Земли.
Наверху Беннейт обернулся и несколько секунд разглядывал крипту, тускло подсвеченные скульптурные надгробия предков. Сейчас они казались ему совсем не похожими на те, что он видел ребенком в последнюю секунду перед падением. Он помнил эту картину до сих пор – круг, разделенный на темную и светлую части, с фамильным гербом посредине. Значок поблескивал и казался ему похожим на глаз циклопа, явившегося из Тартара. Картина навсегда запечатлелась в голове ребенка и стала визуальным воплощением зла и жестокости. Тогда он упал и уронил свечу, та мгновенно потухла, но картину перед собой Беннейт видел по-прежнему четко.