– Мне надо срочно с вами поговорить, ваша светлость.
Маккрири вскочил с места и поспешно вышел, пробормотав приветствие.
Лохмор откинулся в кресле, рука с пером оставалась на столе, но пальцы пришли в движение, рисуя в воздухе немыслимые фигуры.
Джоан встала у стола и только тогда заметила, что герцог не вышел из-за стола ей навстречу, как обычно, и даже не соизволил встать. Тут он вскочил на ноги, и так резко, что кресло за спиной потеряло равновесие и повалилось на пол.
– Слушаю вас.
– Я не ваша собственность, ваша светлость.
– Что? Разумеется, нет, Дж… миссис Лэнгдейл.
– Похоже, вы забыли об этом, раз позволили себе распоряжаться моими вещами. Вы отдали все мои – мои – вещи Ангусу, чтобы… Как вы посмели? – Ее трясло от негодования, но она даже не пыталась сдерживаться, ей все равно не удастся справиться с эмоциями.
– Я не посягал на ваше имущество, лишь попросил миссис Мерри уничтожить свидетельства злобного характера Селии. Или носить бесформенные мешки было частью тайного плана? Нет? Тогда вы должны меня благодарить.
– Вы… надменный… высокомерный тип. Надо было побить вас корягой из коллекции сокровищ Джейми!
– Несите. Я подожду. А лучше возьмите одну из этих бухгалтерских книг. Видит бог, они очень тяжелые.
Джоан не знала, как ей поступить. Представив, как выглядела со стороны, ворвавшись, словно смерч из восхитительной муслиновой ткани, она села в кресло и опустила голову.
– Вам очень идет это платье. Почему вы расстроены?
В голосе Беннейта было столько заботы и обеспокоенности, столько искреннего недоумения, что Джоан не сдержалась, встала и прошла к двери. Однако остановилась и повернулась к герцогу.
– Я думала, вы выше этого.
Молниеносное движение, и он встал рядом.
Лицо его было рассерженным, и, удивительно, немного обиженным – так смотрел на нее Джейми, когда она его ругала. Не стоило винить Беннейта, он герцог до последней капли крови и не может понять чувства таких людей, как она.
Джоан подобрала юбку и опять поразилась, какой мягкой и невесомой была ткань. Сердце вновь сжалось, нет, ей не стоило быть такой грубой, она могла сдержаться, на первый раз определенно могла.
– Оно волшебное, такого красивого у меня никогда не было. Но вы поступили не лучше Селии, хотя подтолкнула вас к этому не злость, а жалость. Вы унизили меня. Как и все остальные.
Она знала, что этого не стоило говорить, поняла еще до того, как увидела перекосившееся от возмущения лицо герцога.
– У меня были совсем иные намерения, – сдавленно произнес он. – Вы стали хорошим другом Джейми, я хотел выразить свою признательность, думал вас порадовать.