– Так, встань ровнее… – скомандовал второй, и Головин распрямился насколько это было возможно. После чего полицейский хлопнул его между лопаток так, что у Головина лязгнули зубы.
– Так, стой ровно, – произнёс второй полицейский и ещё раз прошёлся вдоль спины Головина сканером, – во! Подействовало! Порядок, лицензия на куртку рабочая.
– И что теперь? – спросил первый полицейский.
– Ничего. Гражданин ничего не нарушал и может быть свободен.
Из тесного околотка Головин выскочил будто на крыльях. Ещё раз отметился на стенке «большого ящика» своей картой и выбежал к ожидавшему его Фредди.
– Небось, думал меня там арестовали? – спросил он, едва сдерживая радость.
– Нет, – качнул головой Фредди и направился к правой стороне станции, откуда им следовало отправляться до места.
– Ты правда не переживал? – спросил Головин, забегая наперёд.
– Правда. Что-то там со шмотками не так. Но не с ботинками.
– Ух ты! Тебя вроде уже отпустило, а ты всё ещё видишь!
– Вот это меня и пугает.
– Что именно? – продолжая подпрыгивать, уточнил Головин.
– То, что эта фаза длится всё дольше. Так ведь можно навсегда остаться по ту сторону границы.
– Ну так сбрось обороты.
– Легко сказать. А как жить в нашей общаге, не подбрасывая дровишек?
– Но я же справляюсь. Кстати, почему у тебя губа разбита?
– Я стал жертвой скорой расправы, – ответил Фредди, останавливаясь на перроне.
– Какой такой расправы? Ты о чём?
– Красотку в лифте видел?
– В синем пиджаке?
– Ну да, с тёплой бархатной кожей на ощупь.
– А откуда ты…
– Дослушай. Пользуясь тем, что она в тесноте была обездвижена, я дал волю своим рукам. Успел больше, чем рассчитывал, а потом она с трудом повернулась ко мне и улыбнулась.
– Но губа…
– Дослушай. Улыбнулась и как дала с головы прямо в репу. Хорошо, успел голову чуть повернуть, а то бы сейчас гнусавил, как этот самый…
– Гилли Мак-Ивер?
– Вот именно.
В туннеле показался тяговый локомотив, и Фредди с Головиным чуть подались назад, поскольку вместе с составом прилетала волна пахнущего горящей изоляцией воздуха.
Для них это были неприятно, но постоянные пользователи сабурбана на это не обращали внимания.
Полыхая перегретыми трансформаторами, состав вытянулся вдоль перрона, и волна вышедших сменилась волной вошедших пассажиров.
Двери закрылись, раздался треск плазменной дуги, и, приподнявшись на магнитном поле, состав начал разгоняться, паря над старинным полотном, некогда выложенным здесь для вагонеток, но теперь переоборудованном для поездов на магнитной подушке.
Станция сменяла станцию, а Головин не переставал улыбаться, осознавая, что лицензия на обувь действует и он избавился от этой терзавшей его боли.