– Прошу вас, сэр, – с поклоном произнёс мужчина в какой-то странной одежде. Не совсем мужской. Вдобавок его лицо носило следы косметической коррекции.
– Мне нужно привести себя в порядок, я вернулся из длительной командировки… – быстро сочинил Головин.
– Извольте вот это креслице, сэр, – указал предупредительный сотрудник, и Головин сел на указанное место, а свой багаж отдал отскочившему помощнику, который тут же запер его в ячейку многоярусного хранилища, а ключ – из настоящего металла, положил на столик перед клиентом.
– Итак, что мы будем ваять? – с придыханием произнёс мастер и осторожно коснулся плеча Головина.
– Знаете, хотелось бы заметно измениться, но всё же в рамках… Э-э…
– Я понял вас, сэр. У вас хорошая породная фактура, мы не будем ничего ломать, мы выразим характер. Понимаете меня?
– Да, понимаю, – вынужден был согласиться Головин. И мастер приступил к работе.
Он накинул на Головина тонкую защитную тунику, а затем в его руках защёлкали электрические ножницы, запел фен, а дезодоранты и присадки стали сменяться один за другим.
При этом мастер вовремя прикрывал глаза клиента специальной накладкой, так, чтобы тому ничего не попало в глаза.
После многочисленных манипуляций, которым Головин потерял счет, на него, слегка утомлённого, взирал из зеркала почти что незнакомый ему человек с модной стрижкой со стрелочками на висках.
Кожа лица выглядела чистой, мешки под глазами исчезли.
Оставаясь под впечатлением, Головин пропустил мимо ушей навязчивые комплименты мастера и, отдав полсотни квадров, вышел с багажом на этаж.
Теперь он не пытался прижиматься к стенам и прятаться в углах, поскольку практически превратился в другого человека.
До вылета оставалось полчаса, а значит, было самое время спускаться к стойке регистрации и там попытаться придумать какую-то «картину-пантомиму», как выражался Изи Весёлый, называя таким термином собственное поведение при проверке его полицейскими.
Целью «картины-пантомимы» было запутать полицейских либо, разыграв из себя дурачка, так незаметно скинуть товар, чтобы потом его не пришлось долго искать.
Теперь у Головина была другая осанка и другая походка. Он вышагивал с достоинством, как бы поглядывая на окружающих сверху вниз.
Однако по мере приближения к стойке регистрации прежние страхи понемногу стали возвращаться к нему, и к моменту, когда он предстал перед милой девушкой с большими серыми глазами, Головин уже не выглядел как хозяин жизни.
– Что вам угодно, сэр? – спросила девушка и поправила на груди бейджик.
– Я… Я и сам не знаю, – с потерянным видом сообщил Головин. Он понимал, что если эта девушка его выдаст, улететь ему не дадут, у Генеральной компании здесь всё схвачено. Слишком близко к экономической зоне, где они были полновластными хозяевами.