Шаги за спиной. Шаги и отзвуки грубого смеха, холодного, высокого и пронзительного.
Впереди Смайт выкрикнула команду, и солдаты развернулись. Триады, даже целые декады заняли позиции в колонном зале, готовя засаду. Мне казалось, что мы пробежали через весь этот вычурный и жуткий корабль. В зале, где мы остановились, в ряд могли встать десять человек. Потолок поддерживали черные арки и еще более черные скульптуры женщин. За несколькими воротами и переборками находился ангар, где дожидалась «Скьявона».
Могли ли мы сбежать? Можно ли было улететь с «Демиурга» в его нынешнем состоянии? Без Кхарна Сагары?
Наша группа рассредоточилась, заполнив просторный зал. Я поспешил вперед, в груди саднило.
Сзади раздались выстрелы, понеслись фиолетовые всполохи плазмы. Сьельсины взвыли, и я понял, что солдаты Смайт причинили им существенный урон.
– Скорее! – кричал сэр Вильгельм. – Скорее, собаки!
Несмотря на призывы, мы теряли темп. Мы нагнали первую группу, в которой были Джинан с Реном на руках и Тор Варро с Сузухой, тащить которую ему теперь помогал высокий декурион. Нобута вырывался, и, несмотря на его юность, удержать крупного сьельсина солдаты могли лишь вчетвером.
И тут раздался нарастающий крик. Не леденящий душу вопль надвигающихся сьельсинов, не предсмертные крики умирающих солдат. Нет, он раздался впереди. Крик ужаса и отчаяния. Секунду спустя я увидел, в чем дело, и едва не остановился.
Двери были закрыты наглухо.
Возможно, на разгоревшуюся снаружи битву среагировал защитный протокол. Возможно, дело было в смерти Кхарна. Причины были не важны. Проход в шлюз оказался отрезан.
– С дороги! С дороги! – командовала Райне Смайт, властно держа над головой меч.
Солдаты в костяного цвета доспехах расступились, готовясь отразить грядущую волну атакующих. Я остался стоять, наблюдая, как Смайт погрузила клинок в прочный металл. Тот вошел в дверь без звука, без дыма и пара. Синий металл, разрезанный, как бумага, посерел. Я услышал топот приближающихся ног и понял, что в любой миг из темноты выскочат рогатые, зубастые и когтистые сьельсины, а с ними – гудящий рой их нахуте.
– Толкайте! – крикнула Смайт.
Чуть больше десятка солдат по команде врезались плечами в дверь.
– Раз-два, навались!
Ничего.
Даже разрубленная, дверь не подавалась.
– Толкайте, черт побери! – кричала Смайт, но проку не было.
Может, дверь была слишком тяжелой, а может, она была толще, чем хватало длины клинка. Я этого так и не выяснил. В суматохе кто-то заметил запасной выход, узкий, как бутылочное горлышко, проход, ведущий в недра жуткого корабля.