– Нобута мертво? Что случилось с заложником?
Я рассказал.
– Смайт оставалась жива? – Лин едва не потерял голос. – И сэр Вильгельм?.. Нет. Не верю.
Да и как он мог поверить? Все это случилось по его вине. Его и лорда Тита Хауптманна. Все было бы иначе, если бы они не вмешались. Я отправился бы к сьельсинам, как планировала Смайт, несмотря на все ужасы, которые наверняка меня там поджидали, и постарался бы добиться мира и взаимопонимания.
Я почти воспользовался возможностью, чтобы самодовольно высказать все это Бассандеру Лину, – ведь во мне все же было что-то от моего брата. Я уже открыл рот, но тут к нам подошел триастр:
– Сэр, мы нашли ее.
– Гринло? – Бассандер сжал кулаки. – И?
– Сэр, она мертва.
Я плохо знал хладнокровного лейтенанта и испытывал к ней еще меньше симпатии, чем к Бассандеру. Она постоянно совала нос в чужие дела, безоглядно, не заботясь ни о чьем мнении, пользовалась своим положением. Но, увидев, как поник Бассандер, я как будто вновь пережил гибель Гхена. Казалось, все, что случилось до Кхарна и Воргоссоса, было уже в прошлой жизни, было каким-то сном, а привычный имперский мир – причудливой, но малоприятной сказкой, по сравнению с новым миром машин, ксенобитов, деймонов и демонов.
Я не мог больше ненавидеть Бассандера.
Мне было его жалко.
– Светлая память вашей подруге, – сказал я. – Она была хорошим солдатом.
Мне показалось или в его темных глазах блеснули слезы?
Нет, это было невозможно. Глаза Бассандера были как у статуи, а статуи не плачут. Он моргнул и, хотя шевельнулись лишь его веки, вдруг показался на голову выше.
– И что теперь? Чего ждать от Бледных?
Ко мне пришло жуткое видение. Реактор или двигатель корабля ксенобитов был перегружен, и всех нас смело ядерным огнем. Пойдет ли на такое Араната? На что вообще способен доведенный до отчаяния родитель?
Какой родитель, будь он человеком или ксенобитом, не пойдет на такое?
Мысль казалась мне вполне ясной, но я не смог сразу сформулировать ее и высказать свои опасения. Вокруг было тихо, лишь деревья потрескивали в огне, а где-то вдали, как будто не наяву, центурионы раздавали приказы. Остановился даже ветер.
Слишком тихо.
– Ложись! – крикнул кто-то. Возможно, Паллино.
В панике мне почудилось, что кричал Гхен, настолько громогласной была команда. Не задумываясь, не отвечая, так и не поделившись своей страшной догадкой с Бассандером, я бросился на землю. Через миг позади раздались взрывы. Гранаты. Такие же, что уничтожили ворота ангара.
Убили наших людей.
Мы допустили ошибку. Две ошибки.
Первая: мы пересекли сад по дороге к павильону и одинокому дереву, в точности как и ожидалось.