Я жил.
На миг мне показалось, что на меня смотрит другой Адриан, тот, которого я встретил во Тьме. Он указывал рукой вперед, туда, где была моя жизнь и смысл этой жизни. Он показал мне меня. Однажды я решил, что задача художника – видеть натуру не такой, какая она есть или может быть, а такой, какой она должна быть. Все сущее таково. Во Тьме я встретил капитана своего корабля, того себя, каким должен быть, и он счел меня недостойным. Пусть так. Впереди у меня был долгий путь, полный борьбы. Пусть так. Другой Адриан показал мне, к чему стремиться.
Указал мне путеводную звезду.
Я вернул осколок скорлупы в ташку и вдруг нащупал там кое-что, о чем успел забыть.
Кольцо князя Аранаты.
Оно было не серебряным, как мне показалось сначала, а из какого-то родственного, более темного металла – и внешне напомнило мне фасцию, соединительную ткань, покрывающую мышцы и кости. Вид у кольца был устрашающий, органический, как у существ из аквариума, с перепонками и щупальцами, обвивающимися вокруг одинокого яйцевидного граната.
Гранат.
Мне казалось, что все самоцветы аэты были синими.
Я решил, что это знак свыше, что я должен найти замену перстню, который потерял. Возможно, так и было.
Я надел кольцо на большой палец, тот, на котором когда-то был шрам от криоожога. Левая рука задрожала, когда я попытался сжать ее в кулак.
Сойдет.
– Сэр, вы готовы? – спросил лейтенант Курц, когда я вышел за дверь.
– Да, лейтенант, – ответил я. – Ведите.
Я ждал, что Кхарн Сагара выйдет попрощаться, оставить за собой последнее слово, отпустить колкость или хотя бы внушить мне беспокойство. Но видимо, Вечному не требовалось для этого личное присутствие. Его глаза были повсюду, наблюдали за нами. Я чувствовал их взгляды непрерывно, пока четверо СОПов вели нас со встревоженным лейтенантом к шаттлу.
Когда мы стартовали, «Демиург» зашевелился, и мне стало ясно, что Кхарн Сагара получил остатки своего вознаграждения. Корабль, как целая империя, башня за башней, бойница за бойницей, орудие за орудием, скрылся во тьме. Глаза легиона железных скульптур, ангелов, чертей и богов, оставили у меня гнетущее чувство.
Я не думал, что увижу их вновь, и не хотел видеть.
Удивительно, правда? Пути, которыми мы идем, могут быть предопределены.
«Демиург» исчез. Как и «Загадка часов», гигантский корабль не прыгнул с хлопко́м и вспышкой в варп, не уплыл на субсветовых ракетах. Не знаю, как он перемещался. Я не схоласт. Но как-то же он двигался.
Прошло много времени, прежде чем я увидел его снова.