Дневник Гэбриела Грейси (записи сделаны в возрасте 7–8 лет) — приблизительно 20 страниц;
Письмо Далилы Грейси «В плену», адресованное Гэбриелу Грейси, 2 страницы;
Не публиковавшиеся ранее фотографии семьи Грейси, 5 штук;
Семейная Библия Чарльза и Деборы Грейси.
Подтверждение подлинности обеспечим по запросу. При покупке комплекта целиком возможны скидки.
Они спали вместе, переплетая ноги; утром, когда Оливер наконец смог передвигаться, они пошли в библиотеку — посмотреть, оставил ли кто-нибудь заявку на покупку.
— Господи Иисусе, — проговорил Оливер и обнял Гэбриела за плечи.
За некоторые вещи хотели заплатить весьма неплохую сумму: за дневник, например, несколько сотен фунтов; кроме того, некий анонимный покупатель предложил две с половиной тысячи фунтов за все сразу.
— «Я с большим интересом следил за вашим делом, — прочитал Оливер, — и часто вас вспоминаю».
Оливер торжествующе фыркнул:
— Кажется, у тебя еще остались фанаты.
Торги были закрыты через шесть дней. Тот самый покупатель приобрел весь комплект за три с лишним тысячи фунтов.
В тот день прямо из библиотеки Оливер отправился к своему дилеру, Гэбриел же вернулся в квартиру с пачкой конвертов и отпер ящик тумбочки. Именно там, рядом с местом, где он спал и подальше от глаз Оливера, он прятал свою небольшую коллекцию. Отныне его вещи будут храниться в каком-то другом доме, и он даже представления не имел в каком. Гэбриел перечитал собственную хронику дома на Мур Вудс-роуд — буквы скатываются со строчек и, громоздясь одна на другую, собираются внизу листа. «Несчастливый день», — писал он. Или: «Далила очень красивая». Или: «Сегодня много бегали». Он не обладал красноречием ни тогда, ни сейчас; его никто никогда не учил, в отличие от остальных братьев и сестер — они учили друг друга. Он понял, что плачет, и положил дневник в конверт. Если бумага намокнет, это может стоить им нескольких сотен фунтов.
Пришло время праздновать.
Этим вечером он, как обычно, напился. По дороге в паб к Оливеру он купил пол-литра водки и на место прибыл уже навеселе. Но ни за одним из столов Оливера не было, поэтому Гэбриел вышел в сад. В какой-то момент — он как раз спустился по ступенькам и оказался вне зоны угасающего солнечного света — вся ночь предстала перед его взором. И он увидел Оливера, обнимающего незнакомую женщину. Увидел его взгляд — безумный. Его улыбку… Гэбриел был готов проглотить все, что бы сейчас ему ни подвернулось, лишь бы прекратить думать о конвертах, оставленных на кровати, и обо всем остальном.
Очнулся он много часов спустя в незнакомой спальне. Нащупал очки, а надев их, обнаружил, что мир в правой линзе раскололся натрое. На кровати лежало меховое покрывало, слипшееся от пота, на пороге сидела кошка.