— Галиев-абый, вы мне, пожалуйста, о программе индепендентов в английской буржуазной революции получше разия сните; я не понял, как вы сами-то к ней относитесь?
Историк, конечно, доволен; мол, спрашивают, интересуются твоим предметом, ведь это же замечательно! И давай Халимову рассказывать, «разия снять», с жаром таким, с увлечением. Напрасно радуется, на следующем уроке Альтафи опять тянет руку:
— А вот жирондисты и якобинцы, да? Французская революция, да? Разия сните, пожалуйста, какое такое в ней положительное наблюдается?
Класс весь потихоньку хихикает, гнется; тут историка прошибает сомнение: что за любопытство странное у Халимова, чего он хочет своими вопросами? Стой! Как-то он по-чудному это произносит: не разъяс ните, а разия сните… Разия… Ах, негодник! Историк наливается бурым румянцем.
Однако вскоре Альтафи поплатился за свои шуточки, и наказал его опять-таки наш историк. На этот раз Альтафи не был заслан в Каноссу, остракизма против него тоже не применяли. Просто историк на очередном уроке еще раз «разияснил» понятие «бойкот товарам Англии», но с того самого урока — шабаш, объявил бойкот муралинскому малаю. Тянет руку Альтафи — историк его будто не видит. Сам его не вызывает, в коридоре проходит будто мимо столба, и так Далее. Разия вдобавок тоже Альтафи забойкотировала и подружки ее — для них, мол, теперь такого человека, Альтафи Халимова, и вовсе не существует; дружные оказались подружки, друг за друга горой… Да, история у нас преподавалась в тесной связи с жизнью, что и говорить. Историк наш был силен; Альтафи у него много каких штук перенял, особенно пригодных для «практического бытия», по его же словам. К примеру, на одном из уроков историк заявил:
— Наряду с открытиями, безусловно имеющими всемирное значение, история разъяс… кхм… кхм… да, разъяснила человечеству одну простую, но чрезвычайно важную и неоспоримую закономерность. Для того чтобы человек мог заниматься политикой, наукой и искусствами, необходимо наличие трех условий, как-то: жилища, одежды и пищи…
В ту ночь Альтафи не сомкнул глаз.
Так-так. Получается, что история отметила закономерность прямо-таки для Альтафи, ну до чего же верно! Скажем, в последнюю неделю успеваемость у Альтафи снизилась. Отчего? Проверим теперь, исходя из трех условий. Жилье: конечно, наличествует. Одежда… не шибко хороша, скажем, на искусства не замахнуться, но чтоб знания получать — сойдет. А вот насчет пищи… Просто-таки хуже некуда. За пятнадцать дней выдали по карточкам мукой; пекарня, однако, не работает, получилось у Альтафи на руках три с половиной кило ржаной муки; мякинка там, конечно, тоже налицо. Стал тогда Альтафи варить из муки болтушку; день варит, ночь варит — наелся до упаду. Настроение хорошее, жить хорошо. Три дня прошло, мука — тю-тю. Настроение паршивое, жизнь — отрава…