И тут, удивив всех, в разговор вмешиваюсь я.
— Меня деньги не волнуют. Я никуда не пойду, пока мой клан удерживают в плену.
Ага, будто у меня выбор есть.
Блэквелл вскидывает брови.
— Да неужели? — спрашивает он, подчёркивая мою абсолютную беспомощность.
— Я буду сопротивляться на каждом шагу, — обещаю я, сжав кулаки. Я понимаю, как нелепо выгляжу. Сто шестьдесят пять сантиметров роста, не вооружена, против этих великанов с винтовками. Но я сделаю всё, что смогу, и Блэквелл прочувствует каждую каплю моего сопротивления.
Блэквелл закатывает глаза и поднимает руку, жестом давая понять охранникам Эйвери, что ему нужна минутка. Они неловко переступают с ноги на ногу.
— Как я уже говорил, если бы ты начала сотрудничать еще в Лос-Анджелесе, я был бы рад спасти твоих людей из заключения. Но сейчас положение вещей таково…
Он быстро переводит взгляд с меня на настороженного Уита, и по тому, как меняется его поза, я понимаю — он решил сменить тактику.
— Хорошо. Хоть меня часто и называют змеей, все же я не чудовище. Поскольку мои действия лишают тебя возможности вести переговоры об освобождении твоих людей, как только ты окажешься в безопасности благодаря заботе и возможностям Блэквелл Фармасьютикл, я сделаю Эйвери предложение — скажем так, это будет акт доброй воли — которое смягчит его горе от потери тебя и Уита и убедит его освободить твой клан. Как вам такой план, господа Нарсел и Грейвз и мисс Ньюхейвен?
Обстановка разрядилась. Охранник Уита расслабляется, похоже, внутренне он уже принял предложение Блэквелла. Уит тоже ослабляет оборону, а охранники, стоящие рядом с Блэквеллом, облегчено выдыхают. Но тут открывается входная дверь, и на пороге появляется доктор, лицо у него бледное, цветом почти как его белый халат.
— Он очнулся! Эйвери очнулся! — произносит он, и все снова забеспокоились.
— Но это невозможно! — восклицает Уит. — Он и четырех часов не проспал.
— Но он очнулся, сорвал с себя все провода и датчики. Настаивал на том, чтобы его выпустили. И по его манере разговора я понял… в общем, кажется, у него психическое расстройство.
За спиной доктора возникает огромный силуэт Эйвери с дико горящими глазами и растрёпанными волосами. Он что-то держит в руке, и трудно сразу понять, что это. Но потом я понимаю и чувствую, как подкатывает тошнота — это голова собаки, размороженная, с которой падают капли тягучей густой жидкости.
Эйвери ударяет кулаком по кнопке рядом с входной дверью, включается сигнал тревоги. По всему поместью вспыхивают прожекторы, освещая двор искусственным жёлтым светом. Со стороны казармы слышатся крики, и сюда начинают сбегаться вооружённые охранники.