— Извини, — произношу я, — просто довольно пугающе слышать, что мой случай уникален, я уже не «обычный» человек, но и не такой, как остальные члены твоей общины. Я ведь даже не понимаю, на что способно мое «новое и усовершенствованное» тело.
Судя по реакции Джуно, моя шутка тоже провалилась. Я качаю головой.
— Ладно, давай разберемся: мне сейчас восемнадцать, и я больше не буду взрослеть? Не вырасту ни на сантиметр и останусь таким, как сейчас? Так?
Джуно кивает.
— Почти. Но ты жив. И мне ты нравишься таким, какой есть сейчас.
Она наклоняется вперед и обнимает меня, а я кладу подбородок ей на макушку.
Мы сидим так несколько минут. Ее волосы щекочут мне щеку. Наконец она отстраняется, но лишь ровно настолько, чтобы наши лица оказались в паре сантиметров друг от друга. Она закрывает глаза и наклоняется, мягко и нежно целуя меня, а потом снова прижимается, пока ее пальцы скользят по моим волосам. Я дышу вместе с ней, и это меня успокаивает. Помогает собраться.
— Я обещаю, что расскажу тебе все, что знаю об Обряде, — шепчет она. — Расскажу все, что поведали мне о Йаре старейшины… всю правду, переплетенную с ложью… Тогда ты сможешь сделать то же, что и я… Осознать, что имеет смысл, для тебя. Какая часть тебя осталась прежней… какая изменилась. Ты сможешь понять, кем ты можешь стать.
Не знаю, что на это ответить. Внезапно накатывает усталость, что это, с уверенностью сказать не могу: может утомил разговор, может снова смертельный сон, или и то и другое вместе. Слишком много для одного раза. Я откидываюсь на подголовник и провожу рукой по волосам Джуно, притягиваю ее к себе и закрываю глаза. Чувствую, как сознание уходит, и я проваливаюсь в сон.
А извне, из этого теплого и спокойного места, куда я проваливался, слышен голос Джуно:
— Старый Майлс или новый Майлс — для меня нет никакой разницы. Я просто рада, что ты здесь.
Я уже рассказывала Майлсу, что члены моей общины редко просыпаются во время смертельного сна. И когда он снова заснул, не похоже было, что он просто задремал, его словно засосало в черную дыру бессознательности. Это меня приободрило. Он не такой уж и уникум, как ему кажется — просто остальные, проходившие Обряд, не находились в бегах в этот момент. Думаю, этим и объясняется реакция Майлса, так не похожая не реакции других.
Мы останавливаемся на бензоколонке, мне приходится выйти из машины, чтобы заправиться и воспользоваться туалетом — Майлс даже не шевельнулся. На всякий случай я надеваю солнцезащитные очки, чтобы скрыть золотую звездочку в глазах, но женщина за прилавком смотрит телевизор и не обращает на меня внимания.