За мной появился Крысобой.
Я уткнулся лицом в палую прелую листву и часто-часто задышал, жадно заглатывая воздух.
Крысобой прыгнул мне на спину, повернул к себе и схватил меня за грудки. Он дышал мне в Лицо чесноком и перегоревшим виски. Он был разъярен. Он крепко сжал зубы и стал цедить слова:
— Ты чего, сука? Ты меня подставить хотел?! Ты чего там замер, словно памятник космопроходцу.
Я нащупал ствол «Страйзера» — силового ружья, лежащего возле меня. Дотянулся до предохранителя, неслышно сбросил его и, чуть изменив траекторию удара, нажал на курок.
Крысобой долю секунды назад тряс меня за грудки, и тут силовая волна вторглась ему в грудь и отшвырнула его. Марк взвился в воздух и, отлетев на два метра, врезался в сосну. Дерево треснуло под действием силовой волны и с ворчливым скрежетом завалилось в чащу, повиснув на ветвях однолесян.
— Я не мог сделать шаг! — выверенным тоном заявил я, поднимаясь с земли.
Грудь, выдержавшая прыжок Крысобоя, болела.
— Что значит, не мог, сука?! Чего ты мне иллюминаторы затираешь?! — матерился Крысобой.
— Там был обрыв. Я на обрыве торчал, пока ты мне в спину не впилился. Ты в трезвом уме сам бы в бездну пошел? А? Тогда какие проблемы? Чего ты тут мозги крутишь?
Крысобой, потирая ушибленную грудь, заржал, откидываясь на спину.
— Чего ты ржешь, кабан? — удивленно спросил я.
— Я ржу от удовольствия, — сквозь смех выдавил слова Марк.
— Какое на хрен удовольствие?
Я чувствовал, что еще чуть-чуть, и я от злости взорвусь, как ядерная бомба.
— Я просто охренительно рад, что ты оказался прав, и мы до сих пор живы, — пояснил Марк.
Я улыбнулся, ощущая, как тает в душе злость.
— Знаешь что, Марк… Когда все это закончится, если мы оба будем живы… — я сплюнул и устало зажмурил глаза. — Я тебя, Марк, не трону. Я лично готов поделиться с тобой бабками.
Это был порыв души. Мне нравился Крысобой. Я сжился с ним за эти два дня, которые мы провели вместе на болоте. Я зауважал его и убивать не собирался.
— Русс, я думал сам тебе это предложить. Марк вскочил на ноги и подошел ко мне. Он стоял, сверля мне глаза серьезным испытующим взором.
— Ну и по рукам, — с облегчением сказал я.
Я понял, что теперь мне не стоит опасаться, что Крысобой подарит мне пулю в спину. Я чувствовал, что отныне он перестал быть опасен для меня. Пока это ощущение жило не на уровне доверия, а на этаже интуиции, но меня устраивал и такой статус.
Я пожал Марку Крысобою руку и хлопнул его по плечу, в ответ на его похлопывания.