Из ворот скита к озеру я вышел сопровождаемый небольшой толпой. Сияющий как именинник Краузе встретил меня на выходе из дисциплинарного корпуса и покровительственно похлопал по плечу. Затем подошел к недоверчиво хмурившемуся Кларнсу и его спутникам и после обмена несколькими фразами зашагал к озеру вместе с ними. Олв молча шел за нами и выглядел очень сосредоточенным, Крёгг держался поодаль, сохраняя невозмутимое выражение лица, Лайсода почему-то и вовсе не было видно. Курсанты моего взвода, обступив меня со всех сторон, наперебой пытались что-то посоветовать или просто поддержать меня в этот момент, но я мало обращал на них внимание, сосредоточившись на предстоящей задаче. Магических сил мне хватало — пребывание в карцере принесло больше четырех десятков ЛКР, целый капитал. А вот с физическими силами дело обстояло так себе… Сказывался целый день, проведенный в коррекциях реальности, начиная с утренних прыжков с колокольни. Откат от магии штука неприятная. А мы не рабы Хозяев, за нас никто не колдует, выполняя наши хотелки — все сами. Хотя, судя по лекциям Лайсода, с рабами тоже все обстояло не так просто: в корневом мире коррекции так или иначе забирали жизненные силы у всех живых.
— Может, все-таки не надо, командир? — придержал меня на берегу озера Ромка. — Ну его… Завтра сдашь. Вид у тебя, честно говоря, нездоровый.
— Сказано было — четыре часа на все про все, — вздохнул я, облизав пересохшие губы. — Не выйдет завтра. Водички не найдется?
— Держи попить, — очень вовремя Катерина подсунула мне фляжку с морсом. Глотнув прохладной сладковатой жидкости, я ощутил себя немножко бодрее: девушка явно скорректировала магией его состав. А может быть, к морсу приложила руку не она одна: вон мне Илюха подмигивает. Интересно, что наши взводные медики нахимичили — скорректировали ягодную сахарозу в амфетамин? Не суть важно, мне сейчас любая помощь не помешает.
— Красиво уходишь, русский — меланхолично заметил Тецудо. — Я бы тоже так хотел, когда настанет мой час. Один, по глади озера, навстречу судьбе.
— Но лучше бы ты этого не делал, — добавила подошедшая Сайори. Девушка аж раскраснелась от волнения. — Наше обучение не закончено, не стоило так торопиться, Александр-сан. Откажись от экзамена, улетай из скита и оставайся живым. В терпении великая добродетель, а пути к цели не всегда бывают прямыми.
— Да вы поэты, — улыбнулся я японцам в ответ. — Тогда слушайте русское народное хокку: Захотел хомяк сгущенки. Три года грыз банку. Помер, не отведав сладенького.