Руби понимала, что Джонс размышляет вслух, а не обращается к ней, – ей-то откуда знать.
Они вернулись в парк тем же путём, и, когда дошли до мешка, Джонс взял палку и, приоткрыв его, заглянул внутрь. Плюшевый мишка глядел на него стеклянными янтарными глазами, одно ухо было оторвано. В мешке оказалось и другое барахло: обрывки фольги, конфеты в золотистой обёртке, мелкие деньги.
– Вернёмся к фургону, – сказал он. – Нужно ещё раз поискать в книгах.
Они шли по городу, почти не разговаривая. Малейший странный звук заставлял их настороженно вслушиваться. Руби оживилась, раз они наконец отыскали существо, но она понимала, что Джонс не разделяет её восторга. Он опять думал вслух, бурчал что-то под нос и качал головой.
– Что с тобой? Это же начало, Джонс, – сказала она.
– Да, но начало чего? Сперва мы вообще ничего не нашли, а когда нашли, этот малый гобболин повёл себя вовсе не так, как должен. Он просто взял и исчез. – Джонс остановился, потом вдруг снова зашагал, намного быстрее. – Я кое-что придумал.
* * *
Уставшие и продрогшие, они ели томатный суп на ужин, макая тосты с маслом в горячие миски. Руби попыталась поговорить с ним, но Джонс был не в настроении беседовать. Он ел, листая книги, и издавал странные звуки.
– Мне понадобится пара часов, чтобы приготовить то, что нам нужно, – сказал он ей, вытирая миску дочиста куском хлеба. – А потом мы вернёмся туда, где последний раз видели гобболина.
– Что ты будешь готовить? – спросила Руби, пока Джонс убирал со стола тарелки и доставал вещи из шкафчиков.
– Сильверин, – сказал он, не глядя на неё.
Джонс поставил глубокую серебряную миску на середину стола и принялся опорожнять в неё банки и бутылки с разными жидкостями и смесями, проверяя консистенцию и цвет, как настоящий повар. Вскоре едкая вонь наполнила фургон, и зелье, больше напоминавшее грязь, закипело. Даже с открытыми окнами Руби не выдержала таких ароматов; скакка чихнул и заскулил в своей клетке.
Руби вывела его в поле погулять и потренироваться в новых командах. На обратной дороге к фургону скакка остановился, рыгнул и снова вырос. Его красные глаза блестели в темноте почти уже вровень с лицом Руби. Он с такой силой натянул поводок, что ей пришлось идти намного быстрее, чтобы не отстать от него. Она нащупала в кармане куртки свисток и крепко сжала его, от всего сердца благодаря щедрого Минкса.
Оказалось, что Джонс задремал, смешно прижавшись лицом к окну. Фургон блестел чистотой, но вонь ещё не выветрилась, и Руби наморщила нос. Джонсу снился сон, он вздрагивал. Когда скакка чихнул, он проснулся и сразу вскочил. Его уставшие глаза широко раскрылись, и он ошалело огляделся, прежде чем вспомнил, где он. Затем показал на пузырёк на столе.