— Да любой бы радовался на моём месте! — прервал меня Роберт. — Чего ты от меня хочешь? И вообще, она ж не мертва — она в ВИРТУСе… Она ж, блин, теперь бессмертная!
— Ты вроде говорил, что «Феникс» — это не бессмертие, — с сарказмом напомнил я. — Разве нет?
— Пошёл ты… — тихо буркнул Роберт. И уже громче сказал: — Это случилось потому, что я вынужден был подчищать за своей матерью… Исправлять то, что она натворила. Да мир благодарить меня должен! А в тюрьму я не сяду, понял?!
Он встал со стула. Было ясно, что наш разговор окончен.
— Спасибо, что помог в «Дворге», — сказал он напоследок. — А доказать ты ничего не сможешь Лучше даже не пытайся… Прощай.
Микки Маус исчез вместе с инсталляциями, а я остался сидеть в пустой комнате.
Через полминуты донёсшийся из динамиков голос попросил меня снова надеть мешок.
И я надел его — потому что хотел выйти отсюда живым.
Меня вывели наружу, усадили в машину и что–то вкололи — должно быть, инъектором. Я отключился. А в себя пришёл в сквере недалеко от дома, лёжа на скамье.
И подумал, что люди Роберта поделикатничали: ведь я мог очнуться у сточной канавы — или не очнуться вовсе…
Это реал, а в нём хэппи–эндов на всех не хватит. В нём простой смертный не воюет с сильными мира сего. И в нём зло имеет свойство уходить от ответа.
Может, поэтому мы выбрали ВИРТУС?..
Дома я обнаружил, что труп Лоцкого и впрямь вынесли: не осталось даже крови. Сбитый дрон тоже исчез. А в стене не было пули, пробившей Лоцкому череп. Лишь дырка в стеновой панели и её сестра в окне могли подтвердить, что мне его визит не приснился.
От недавних злоключений у меня раскалывалась голова, но я всё равно сел в гейм–кресло: во–первых и в главных — из–за Кэсс, ждавшей меня в Убежище, а во–вторых…
Во–вторых, кое–что следовало проверить.
* * *
Место было знакомым.
Каменный храм белел в саду: изящное здание с круглыми башенками. Под утренним солнцем (а здесь было утро) сверкал витраж, над входом блестел знак местной богини — замысловатый, как иероглиф. Но ни имени богини, ни значения знака я не помнил.
К двери вела дорожка из плит, по которой я однажды ходил.
Мы ходили: я и Ванька.
И теперь, спустя шесть лет, я пошёл по ней вновь, вспоминая недавний разговор с Кэсс.
«Там была одна игра — межсегментарная…»
У арочной двери я взялся за ручку.
«Надо было пройти квест в семи разных сегментах…»
Зал храма встретил меня полутьмой: свет едва пробивался сквозь витражи.
«…выполнить семь заданий и узнать семь цифр»
Шаги мои эхом отдавались от стен; я шагал к алтарю и жрецу в тёмной робе.
«Нам с Ванькой дали мел и деревянную скрижаль — якобы из храма какой–то богини