Ибо после вербовки в прошлом году, Организация предоставила мне что-то вроде служебного жилья в ином измерении — большой двухэтажный дом (кстати, похожий на Марков), одиноко стоящий посреди вечно осенней лесной поляны. Доехать до этого странного и явно находящегося вне пределов физической земной реальности места можно было только по несуществующей для обычных людей трамвайной колее, на которой меня всегда ждал устрашающе-чёрный вагон. Колея эта незримо ответвлялась от настоящей линии рельсов, идущей по Ростокинскому проезду вдоль границы парка «Сокольники». Никаким другим способом в своё нынешнее жилище, вероятно, я попасть не мог — но мне и в голову не приходило, что тут что-то может пойти не так, чёрный трамвай всегда стоял и ожидал меня возле усадьбы или на опушке парка. Конечно, обычным людям вся эта транспортная система была не видна, да и я мог попасть внутрь вагона только включив «истинное зрение» и деволюмизировавшись (развоплотившись).
Сегодня тоже всё было как всегда: я поставил машину в гараж у железной дороги, перешёл маленький путепровод, передвинул мысленный рычаг, и на мокром асфальте тут же проявилась поржавевшая стрелка ответвления, кусты у опушки словно бы раздвинулись в сторону и открылся сумрачный древесный тоннель с убегающими вдаль нитями рельс. Я огляделся, деволюмизировался, сел в стоящий на путях чёрный вагон, и он покатил к моей усадьбе.
Психические силы зазря расходовать было незачем, мне и так было не очень хорошо от ещё продолжающегося похмелья, и я отключил все мысленные рычаги. И тут только наконец достал я из кармана свой телефон. Вот же ж! Он был выключен. Смутно вдруг вспомнилось мне, что когда мы с Марком вели особенно ожесточённую дискуссию о сути нынешних политических процессов, телефон снова принялся настойчиво звонить. И я совсем выключил его, в пылу пьяного спора не став смотреть, откуда были вызовы.
Десять непринятых звонков, все с неопределённого номера. Сефирос, ожгло меня тревогой и стыдом. Это точно он. Да ещё и непрочитанное сообщение. «Немедленно свяжитесь со мной!!! С.» Если уж дошло до незашифрованных сообщений, которые, вообще говоря, в Организации через обычные каналы связи передавать не допускалось, значит, дело совсем плохо, и я действительно был срочно нужен руководству. Ладно, подумал я, в усадьбе есть и компьютер, и телефон, подключенные к нетворку, дайте доехать, напишу и позвоню.
Но когда я сошёл с трамвая на вечно увядающую полянку, где располагался мой потусторонний домик, на покосившейся деревянной лавочке у крылечка я увидал Сефироса собственной персоной. Кажется, кот выглядел крупнее, чем всегда (а он и так-то был немаленький). Или это я сжался от стыда? Глаза усатого начальника моего метали молнии едва ли не в буквальном смысле. Он смотрел на меня исподлобья, а когда я подошёл поближе, громко прошипел: