– Они меня сами за руки схватили, – призналась Мирослава. – Я не смогла освободиться. Даже коробок с птичками, которых матушка нам напекла, выбили! Теперь и Весну звать не получится…
– Ничего, у Святославы целый короб пташек, – успокоил Мирославу Вель. – Ты говоришь матушка пекла?
– Да, – согласилась Мирослава. – А что?
– Передай ей, что вкусно очень, – улыбнулся Вель.
Забава, Марфа, Святослава и друзья Веля расположились недалеко от одного из золотых костров: Богдан, брат Лучезары, достал из заплечной сумки дудочку и играл на ней, а молодые люди пели и танцевали. Забава, завидев подходящих к ним Веля и Мирославу, вышла вперёд.
– Отец Сварог! Я уж переживать стала, куда это ты пропала! – Забава решительно взяла младшую сестру под руку и встала между ней и Велем. – Спасибо, Вель! – обратилась она к юноше, который сдержанно кивнул. – Помог нам очень!
Мирослава хмуро посмотрела на сестру и освободилась от её рук.
– Я потеряла матушкиных птиц, – сказала Мирослава грустно. – В хороводе коробок из рук выбили.
Забава испуганно взглянула на Веля, но, заметив, что тот не обратил на слова сестры внимания, прошептала Мирославе:
– Ничего страшного! У Святославы много птичек, всем хватит!
Мирослава кивнула в ответ, к ним подошла Святослава.
– Давайте все вместе весну позовём! – предложила она. – Станцуем солнечный хоровод, споём веснянку!
– Да, а Богдан будет играть нам! – поддержала Лучезара.
– Давайте! – обрадовалась Марфа. – Что петь будем?
– Птички-жаворонки? – предложила Мирослава.
– Отлично! Кто предложил – тот и запевает! – улыбнулась Марфа, взяла у Святославы из короба печенье и положила в рот.
– Хватит кушать птичек! – возмутилась Забава. – Нам ещё зарю встречать надо, а наш короб Мирослава потеряла.
– Тут на всех хватит, – мягко улыбнулась Святослава и, поставив коробок на землю, обратилась к Мирославе: – Ну, де́вица, предложила – запевай! А мы в хороводе подхватим!
– Давай, сестра, говорили же, хороводницей выберем! – Забава отвела Мирославу в середину круга и, взяв одной рукой Святославу, а другой – Веля, повела хоровод. Богдан встал рядом со смутившейся Мирославой, а Лучезара с Ладом замкнули хоровод.
Богдан заиграл на дудочке, но Мирослава некоторое время молчала: улыбки друзей светились радостью (хотя Забава, как заметила Мирослава, теперь смотрела на неё как-то иначе), но Мирославе стало не по себе. Ей часто делалось неловко от внимания других людей, нынче же чувство казалось холоднее и глубже. И песнь Богдановой дудочки будто зиму, а не весну, закликала. Да и весенний ветер, что раздувал пламя костра, был больно студёным. Мирослава покачала головой, отгоняя наваждение, шумно вздохнула, посмотрела на высокое темнеющее небо и запела: