– И снова стать обычной девочкой? – Руби покачала головой. – Ни за что. Ничего хорошего в моей жизни не было, меня вечно таскали из одной приёмной семьи в другую.
– Мои родители могли бы удочерить тебя.
Руби вздохнула.
– Но у меня теперь свой дом, и Виктор Бринн заботится обо мне. К тому же, не забывай, я беглянка. Наверняка социальные службы и полиция до сих пор ищут меня, – и она сложила руки на груди, будто ждала, что Эд сморозит очередную глупость.
Мальчик посмотрел на неё и вдруг рассмеялся.
– Что смешного? – спросила Руби.
– Мы так похожи.
Руби задумалась.
– Упрямые, хочешь сказать?
Эд кивнул. Он отвернулся и зашагал прочь.
– Спасибо за снадобье, – сказал он, не оглядываясь.
– Приятно было поболтать, – сказала Руби, повысив голос и приподнявшись на цыпочки, будто между ними натянулась невидимая нить. – Может, будем чаще встречаться? – Но мальчик не оглянулся. – Судя по тому, что я видела, тебе некого будет пригласить на день рождения. Без друзей не обойтись.
– Мы поменялись местами, Руби, – сказал мальчик, не останавливаясь. – Не думаю, что нам стоит встречаться. Поблагодари Виктора Бринна за снадобье. И перестань шпионить за мной.
Он пошёл прочь, шаркая ногами, и вдруг услышал шёпот.
Она права. Без друзей не обойтись. Возвращайся в Пустынные земли, к Руби.
Эд зашагал быстрее, лишь бы заглушить голос. Наконец он обернулся, но девочка исчезла, и его сердце сжалось от тоски.
Было далеко за полночь, когда голос снова разбудил его. Он говорил громче, чем обычно, убеждал, что никогда не исчезнет, сколько бы снадобий он ни выпил, и впервые за всё это время Эд испугался. В темноте, в полном одиночестве, он поверил, что голос говорит правду.
Ты сам знаешь, что сделал неверный выбор, Джонс.
Эд сунул голову под подушку. Но голос не умолкал, он бередил рану, которая всё никак не заживала. Стараясь не обращать на него внимания, Эд вспомнил слова Руби.
Без друзей не обойтись.
Испугавшись, что магия узнает, о чём он думает, Эд спрыгнул с кровати и спустился на кухню за стаканом воды. Но магия билась в его сердце, будто мотылёк, запертый в банке.
Когда мама вошла на кухню, шаркая тапочками спросонья, она крепко обняла его, и Эд вспомнил, как он рад, что больше не живёт в Пустынных землях.
– Я услышала, как ты шумишь. Почему ты не спишь, дорогой?
Он поднял на неё глаза, и она заметила, что он плакал, и обняла ещё крепче.
– Что случилось?
– Вам с папой нравится, что я живу здесь, правда?
– Нравится? – мама встряхнула его. – Эд, мы в восторге! – Она заглянула ему в глаза. – Ты разве не рад?
– Рад, по большей части.