Руби бросилась вниз по береговому склону к основному руслу реки. Она вбежала в мутную воду, не сводя глаз с шлюпки.
Внезапно кто-то схватил её за плечи. Раздались голоса. Её тащили прочь от реки.
– Мои родители, – шептала она, выворачиваясь.
Кто-то больно ударил её по щеке, и у неё перехватило дыхание.
– Руби, очнись, – сказал Джонс.
Она моргнула, увидев наконец, что он держит её за левую руку, а Томас Гэбриел за правую. Мальчики с тревогой смотрели на неё.
Смутившись, она посмотрела на воду. Родители исчезли. Лишь белые огоньки парили низко над водой.
– Паки, – сказал Джонс, волоча Руби обратно через грязь и вверх по склону. – Они заманили тебя в воду, – сказал он, тяжело дыша. – А теперь, надо думать, злятся, что добыча ускользнула. Нужно торопиться.
Руби услышала тонкий писк, и огоньки заскользили в их сторону. Джонс и Руби вскарабкались на берег и спрятались в густых зарослях травы, а Томас Гэбриел поднял руки и призвал магию. Белые искры обвили его пальцы и превратились в длинные канаты с крюками на концах, Томас Гэбриел раскрутил их и метнул в сторону паков. Когда крюки проткнули крошечные белые огоньки, мерцавшие в воздухе, Руби услышала пронзительные вопли. Её сердце сжалось от тоски и сочувствия – кем бы они ни были. Она хотела помочь…
– Нет, Руби! Не слушай их! – крикнул Джонс, намертво вцепившись в неё.
Руби видела, как крошечные человечки, нанизанные на крюки, кружились вокруг Томаса Гэбриела. Они визжали, стараясь вырваться. Но чем дольше они висели на крюках, тем слабее дёргались, пока не замерли, обмякли и растворились без следа.
Несколько существ миновали Томаса Гэбриела и приземлились на траву возле Руби. Они подняли на неё сморщенные лица, острозубые пасти и носы крючком. У некоторых были серебряные серьги. У некоторых – шейные платочки. Она достала револьвер из-за пояса, но чуть не выронила его из рук, как только паки приказали ей войти в воду, и, будто во сне, она уже собралась подчиниться им.
Джонс замахнулся на существ, но они отскочили, как сверчки. Тогда он отломил ветку и стал махать ею, будто косой, и существа кубарем полетели в разные стороны. Оставшиеся паки признали своё поражение и улетели, зарывшись в корни ив.
Наконец снова наступила тишина.
– Ты в порядке? – спросил Джонс Руби.
Она кивнула. И вытащила сучок из волос.
– Они забрались мне в голову, – сказала она.
– Что они говорили?
– Что, если бы мои родители любили меня, всё было бы по-другому. – Руби обхватила себя руками. Она продрогла.
Джонс глянул на свои грязные ботинки. Он не знал, что сказать Руби, чтобы ей стало лучше.